– Всё очень просто. Злодей приходит в колонию  – он же какой был, такой и остался. Воспитателей нет, психологов не хватает. Что с ним делать? – задает вопрос бывший руководитель Общественной наблюдательной комиссии при УФСИН Карелии Александр Рузанов. Задает и сам же отвечает: – Этого человека берут и психологически ломают. Ведь у нас же по сути не исправительные колонии, у нас колонии, в которых только отбывают наказание…

Осенью 2016 года Карелия засветилась в большом скандале – федерального, если не международного, уровня. Активист Ильдар Дадин, получивший срок за регулярное нарушение правил проведения массовых мероприятий, заявил о том, что его подвергают пыткам в сегежской колонии №7. По словам Дадина, его били, унижали, причем в истязаниях участвовал непосредственно начальник колонии Сергей Коссиев.

Когда письмо жене Дадина было опубликовано в СМИ, поднялся большой шум. В колонию ринулись журналисты, а также всевозможные уполномоченные лица – от следователей до правозащитников. Коссиева на время отстранили от работы. Дадина несколько раз обследовали врачи – но не нашли на его теле никаких следов пыток. Не обнаружили и каких-либо других достоверных свидетельств избиений – записи с камер наблюдения были уничтожены за давностью. В итоге и ФСИН, и Следственный комитет заявили, что слова Ильдара Дадина не подтверждаются.

После этого активиста перевели на Алтай, а потом и вовсе выпустили на свободу. Про ИК-7 все забыли.

А на прошлой неделе издания «Медуза» и «7х7» опубликовали расследование, в котором сообщили, что рассказы Дадина и других заключенных о пытках – правда. Подтверждение тому – уголовное дело, возбужденное в отношении экс-начальника колонии Сергея Коссиева в апреле этого года. Приставка «экс» в статусе Коссиева появилась, когда силовик скоропостижно ушел на пенсию раньше положенного срока. Ранее, в декабре 2017 года, уголовное дело было возбуждено в отношении его заместителя Анатолия Луиста.

Как выяснили журналисты, бывшему начальнику инкриминируют превышение должностных полномочий, а также вымогательство денег у заключенных. Издания пишут, что Коссиев дал признательные показания и его дело будет рассматриваться в особом порядке.

«Мы об этом не в курсе»

Если считать, что все написанное в расследовании правда, мы приходим к удивительным выводам. Получается, что начальник карельской колонии нарушал права заключенных, игнорировал закон, «безобразничал» под носом у своих руководителей, а те либо не знали об этом (невзирая на всевозможные инструменты контроля и проверку после скандала с Дадиным), либо, что еще хуже, этому не препятствовали.

«Петрозаводск говорит» обратился за разъяснениями в Следственный комитет Карелии. Старший помощник руководителя ведомства по взаимодействию со СМИ Виталий Коновалов подтвердил факт возбуждения и расследования уголовного дела, но отказался раскрывать какие-либо подробности.

Уголовное дело – это, конечно, еще не приговор, но от него не отмахнешься и его не назовешь «домыслами» или «бездоказательной клеветой». Тем более если дело это сопровождается признательными показаниями. Уголовное преследование бывшего начальника колонии требует как минимум официальных комментариев со стороны УФСИН.

Комментарии нам получить удалось.

– Много раз высказывались различные обвинения, которые никакими проверками не подтверждались, в том числе и Следственного комитета, и прокуратуры, – рассказал пресс-секретарь регионального Управления  Виталий Фефелов. – Вот опять какие-то публикации про какие-то пытки.

Что касается Коссиева, он был уволен еще в декабре 2017 года. Если в отношении него какие-то уголовные дела расследуются, мы об этом не в курсе. И официальных документов из Следственного комитета нам не поступало.

Что же, если руководство УФСИН не отвечает за то, чем занимаются на рабочем месте их подчиненные, придется обратиться за информацией к общественникам. Поговорить с журналистом согласился член Общественной палаты Александр Рузанов. Он долгие годы возглавлял Общественную наблюдательную комиссию, которая, кроме прочего, реагировала на жалобы карельских заключенных и следила за происходящим в тюрьмах и колониях.

«Колония – это не детский лагерь»

– Статью «Медузы» можно оценить 50 на 50. По какой статье Коссиева привлекли? Это самое главное. Его обвиняют в том, что он вымогал у заключенных деньги. Там же прямо написано, что столько-то денег ушло на крышу, столько-то – на забор… Вообще говоря, такие факты имеют место. И мы с этим сталкивались.

Очень часто руководителю колонии ставят задачи, а денег на их выполнение не дают, крутись как хочешь. Я знаю, что учреждения зарабатывают на своих производствах, но зарабатывают очень мало. Этого не хватает. Соответственно начальник колонии, зная, что у него сидят коммерсанты, говорит, мол, ребята, помогите решить данную проблему, а я, например, помогу устроиться на работу, потому что без работы в колонии время тянется очень долго. Те дают деньги, а они на эти деньги покупают материалы и делают.

– Но это же незаконно?

– А в школе родителей не просят помогать с ремонтами, еще с чем-то? Это все незаконно, но это все существует, и все об этом знают. Я говорил руководству УФСИН, что если они хотят какой-то материальной помощи, пусть это делают через общественные организации официально, прозрачно, а не так вот. Вот за это Коссиева, наверное, и взяли.

– А как же многочисленные свидетельства об издевательствах, пытках?

– Вы знаете, что у нас так называемые "красные зоны". Что это означает? Что здесь действует внутренний распорядок, который заставляют соблюдать. Многим заключенным это не нравится, и они сознательно провоцируют, создают конфликты с администрацией, тем самым добиваясь перевода в другие колонии.

Часто говорят про то, как мусульман притесняют. Но на зону регулярно приезжают муфтии, которые объясняют, что при нахождении в походе, на войне или в тюрьме некоторые обряды соблюдать не обязательно. Так нет же – «этот муфтий мне не муфтий, он ничего не понимает, я все равно по ночам молиться буду». А потом жалуется, что его наказывают за нарушение режима.

Вот пишут жалобы в Европейский суд по правам человека. А те судят. Неудобная обувь? Пытки. Полотенце не выдали? Пытки. Но когда из Вологодской области прибывают заключенные, они удивляются, что в Карелии, оказывается, обедом кормят. Так что смотря с чем сравнивать.

С другой стороны, люди-то все разные. Не раз я видел, как заключенные надзирателя оскорбляют неимоверно. А тот идет и терпит. Я бы лично не сдержался. Кто-то, возможно, и не сдерживается.

– Бывший сотрудник УФСИН Анатолий Ерофеев считает, что скандал с Дадиным и его последствия – это попытка дестабилизировать сегежскую колонию, сделать ее «черной», то есть подконтрольной криминалу.

– Я считаю, что так оно и есть. Однако хочу сказать, что систему, конечно, надо переделывать. Надо менять правила, они зачастую бессмысленные. Родители шлют заключенному летнюю обувь – а ее не пропускают, потому что она по какому-то ГОСТу не проходит, каблук, видишь ли, на два миллиметра толще. Не должно быть такого. Пусть это бандиты, но они живут.

Были случаи, на которые прокуратура внимание обращала. Приходит человек в колонию – в «семерку» как раз – и сразу попадает в ШИЗО. Спрашиваю: "За что?" – за лезвие бритвы, найденное в рюкзаке, который он оставил на пару часов. А зачем ему это лезвие, если они продаются тут же в магазине? Так они специально это делают, чтобы сбить спесь с человека.

Почему заключенные так боятся Карелии? Потому что у нас морально давят очень сильно. Походы строем, жесткое соблюдение правил внутреннего распорядка – морально люди уничтожаются… И это неправильно.

***

Тем не менее мне, если честно, не терпится все же услышать комментарии (нормальные!) официальных лиц. Например, точно узнать, по каким эпизодам возбуждено уголовное дело; признают ли в УФСИН факт издевательства над заключенными в ИК-7 и если да, являются ли они частью «воспитательной» системы, призванной сохранить дисциплину в учреждении, а вымогательство денег, соответственно, - узаконенной практикой финансового его оздоровления. Хочется понять, знало ли руководство карельского управления о происходящем в колонии.

И всем, я думаю, крайне интересно, не используют ли сегежский опыт в других исправительных учреждениях Карелии. Там ведь сидят хоть и преступники, но все же люди.