Текст, фото: Елена Малишевская

Уже полтора года длится это судебное разбирательство. В марте 2022 года органы опеки, увидев социальную опасность, забрали девятимесячного ребенка у матери, почти сразу он попал в приемную семью. Ребенку сейчас два с половиной, он называет приемного отца папой, приемную бабушку – бабушкой, он не знает другой семьи. Родная мать судится, надеется вернуть сына, и судья в Пряже встала на ее сторону. Но будет ли малышу лучше, а главное, безопаснее с биологическими родителями?

Главная героиня этой истории, назовем ее Ириной, за свою 36-летнюю жизнь натворила немало бед. У нее несколько судимостей, долги на сумму в несколько миллионов – по микрозаймам, по квартплате, по алиментам на старших детей. Всего Ирина родила пятерых от разных отцов. Материнских прав на старшую дочь она была лишена – та уже выросла и тоже, как и мать, в 17 лет родила ребенка. Двое средних сыновей были изъяты из семьи и помещены в детский дом в Олонце. Четвертый ребенок умер в младенчестве. За пятого – назовем его Мишей – Ирина внезапно решила бороться. Правда, только через год после того, как его забрали.

Полтора года назад к Ирине пришли органы опеки. По данным, которые есть в судебном деле, оба родителя были в состоянии алкогольного опьянения, ребенок лежал с температурой. Прямо на месте было принято решение забрать младенца. Ирина оказала яростное сопротивление: крыла матом, а потом схватилась за нож. Все остались живы, но Ирина получила еще один срок – условный. Кстати, все сотрудники опеки Пряжинского района, которые были тогда на выезде в эту квартиру, уже уволились. Видимо, испытали сильный стресс. Сама Ирина описывает события так:

«Они меня специально провоцировали, напоминали о предыдущих детях. Потом закрыли в туалете и полтора часа не выпускали. По скайпу связались со своей начальницей, и она им сказала: забирайте ребенка. А на каком основании?»

Сотрудниками опеки действительно была допущена грубая ошибка – они зашли в квартиру без разрешения. Именно это позволило Ирине вместе со своим адвокатом успешно судиться за возвращение Миши. Последний суд, который был в Пряже в августе, постановил: в лишении родительских прав отказать. Подана апелляция, теперь это дело будет рассматривать Верховный суд Карелии.

Между тем новая семья Миши тоже борется за него, хотя сейчас в ней остались только папа и бабушка: несколько месяцев назад приемная мама умерла от рака. Прокурор на одном из заседаний суда засомневался: вот папа снова женится, а нужен ли будет этот ребенок семье? Приемный отец уверяет, что Миша – свет в окне и он намерен его воспитывать, холить и лелеять.

Отцовство родного отца Миши устанавливали с помощью экспертизы ДНК (долг за экспертизу тоже пока не оплачен Ириной). Она уверяет, что именно с этим мужчиной у нее сложилась наконец крепкая семья и поэтому им нужно вернуть ребенка. В материалах судебного дела, впрочем, есть документы о вызовах полиции и нанесении Ирине побоев от ее сожителя. Бьет, значит, любит? Возможно. Но если сожитель вот так же «полюбит» ребенка?

Ирина нам рассказала, что хоть официально они с отцом ребенка нигде не работают, но зарабатывают хорошо. Делают ремонт в квартире, благоустраивают детскую, ждут возвращения Миши.

«Я на морошке зарабатываю 25 тысяч рублей в неделю, а мой муж на халтурах – по 60 тысяч в неделю».

Честно говоря, верится в это с трудом. Да и какая морошка в сентябре?

Как рассказывают участники последнего судебного заседания в Пряже, оно длилось девять часов. Судья хваталась за сердце и даже плакала. Видимо, прониклась историей матери, у которой забрали ребенка, поэтому и вынесла решение в ее пользу, несмотря на очевидные социальные риски. Безусловно, у каждого человека должен быть шанс на исправление. Предположим, что Ирина все осознала, больше не будет пить, устроится на работу, несмотря на свои шесть классов образования, и будет воспитывать Мишу как добропорядочная мать. А если нет? Снова его отбирать и передавать в приемную семью?

Уполномоченный по правам ребенка в Карелии Геннадий Сараев тоже следит за этой историей, но пока ему трудно давать комментарии: суды продолжаются, вставать сейчас на чью-то сторону, не изучив досконально материалы дела, омбудсмен не может.

Трудно судить и нам. Очевидно одно: дети в принципе очень плохо защищены законами. Взрослые творят бог знает что, потом судятся, а детей передают туда-сюда и обратно. Подождем решения Верховного суда, заседание состоится 12 сентября.