14 февраля 2011, 15:59

По следам царского фотографа

«ТВР-Панорама» продолжает путешествовать со знаменитым изобретателем русской цветной фотосъемки Сергеем Михайловичем Прокудиным-Горским.

– Вы посмотрите, как мудро она задумана, какой плавной дугой огибает Петрозаводск железная дорога! Как будто проектировщики ставили целью дать городу возможность развиваться, оставляли простор для застройки! – такие отзывы услышал я от петрозаводских архитекторов, когда показал им старые планы города с обозначенной на них черно-белой трассой Мурманской железной дороги.


Однако проектировщики и строители Мурманки руководствовались более практицизмом, чем заботой о потомках. Им, к сожалению, не повезло с рельефом нашего славного города, который, как известно, спускается к Онежскому озеру несколькими уступами. По этой причине идти к нему по кратчайшей прямой было нельзя. Потребовались бы титанические земляные работы: отсыпка высоченных и длиннейших насыпей, чтобы избежать больших уклонов. Иначе маломощным паровозам той поры не осилить крутые подъемы.


Железный путь пришлось проложить сначала по плоской каменной спине Кукковской горы. Потом, сообразуясь с рельефом, дорогу повернули на юго-запад и выписали дугу, так восхитившую современных градостроителей.


А ведь если бы Петрозаводск лежал на равнине, возможно, первым паровозом он обзавелся бы за 100 лет до визита Прокудина-Горского. Дело в том, что чугунные рельсы и пыхтящий паровик были здесь отнюдь не новинкой.


Родина первых рельсов и первой паровой машины

Речь, конечно, о первых российских компонентах железной дороги. Мировое первенство в изобретении чугунных рельсов и колесного паровика, несомненно, принадлежит передовой каменноугольной и металлургической державе Великобритании. А в город на Лососинке представители этой продвинутой страны попали в 1786 г. британских (вернее, шотландских) специалистов во главе с известным металлургом мистером Ч. Гаскойном пригласила в Россию сама императрица Екатерина.


Команда Гаскойна с жаром взялась перестраивать производство на Александровском заводе. В числе прочих новшеств Гаскойн вывез из островной империи идею чугунного колесопровода, то есть рельсового пути. И в 1788 г. реализовал ее для перевозки пушек между заводскими цехами. А еще через год в обход строгих таможенных и патентных законов инженеры с Александровского по чертежам своего соотечественника Д. Уатта собрали в Петрозаводске первую российскую паровую машину. И даже внесли в ее конструкцию свои технические усовершенствования. «Огненную машину» и рельсы тогда никто не связал с будущим железнодорожным транспортом. Во-первых, чугунные рельсы отливались вместе с чугунными же «шпалами» и обходились в копеечку. Во-вторых, ставить громоздкий паровик на колеса? И где, на петрозаводских косогорах? Бред! Вот для откачки воды из шахт, для битья монеты –  другое дело.


Однако был в команде Гаскойна человек, который с первого взгляда и на всю жизнь полюбил «огненные машины» и замыслил употребить их именно для транспортных целей. Звали его Чарльз Берд. Он уже знал, что в Англии вовсю идут железнодорожные опыты. Там по чугунным рельсам бегали первые колесные паровики. Но пока все поездки заканчивались плачевно. Хрупкие рельсы ломались. Изобретатели, не доверяя гладким колесам, пытались двигать вперед паровозы с помощью рычагов-упоров наподобие лыжных палок.


Для начала Берд, уже переехавший к тому времени в Петербург, предложил правительству идею металлургического завода с паровыми двигателями. Построить его он предлагал под Суоярви, где были открыты железные руды. Шел 1811 год, близилась война с Наполеоном, поэтому письмо Берда осталось без ответа. Однако шотландец не собирался сдаваться. Бывая в Лондоне, он знал, что его земляк и сверстник Генри Белл успешно экспериментирует с паровиком, поставленным на судно. В 1812 г. тот уже регулярно гонял свой стимбот (паровой бот) «Комет» по шотландской реке Клайд.


И тогда на своей новой родине (Берд уже получил российское гражданство) он спешно 11 февраля 1815 г. (почти 200 лет назад!) приспособил паровик для небольшого деревянного судна. Весной этого же года испытал его на Неве к восхищению всех петербуржцев. Первый его стимбот «Елизавета» совершил рейс в Кронштадт 3 ноября 1815 г. Вскоре предприниматель добился лицензии на пароходную перевозку грузов и пассажиров. К 1820 г. у Берда уже было 4 парохода, потом одиннадцать. От правительства он получил монопольное право на паровое судоходство по всем морям, озерам и рекам Европейской России.


Как видим, до сухопутного паровика Берду оставался один шаг. Но сделал этот шаг уже не он. Первый русский паровоз (его, кстати, долго называли пароходом) таскал руду по чугунной колее в Нижнем Тагиле с 1834 г. В Олонецком краю, так сказать «на своей исторической родине», полноценный рельсовый путь был  опробован лишь в 1916 г.


Цветные снимки города

Свое путешествие по Мурманке царский фотограф, согласно последним данным, начал из Петрозаводска 8 июня (то есть 21 по ст. стилю) 1916 г., а завершил его 13 (26) июня. Это время первого пробного рейса Петрозаводск – Сорока. Спутники, инженеры-путейцы и строители, знали о важной миссии правительственного фотографа и во всем ему помогали. Но человек с громоздким черным ящиком снимал не только для министра путей сообщения. В нашем городе Прокудин-Горский сделал несколько замечательных кадров. Один из них считается едва ли не лучшим в его коллекции наравне со знаменитым «Эмиром Бухары». Этот фотосюжет именуется «На дрезине под Петрозаводском». Снимок сделан неподалеку от нынешней ст. Голиковка. Обратите внимание – пассажирская скамейка на дрезине рассчитана на трех человек. Фотограф попросил кого-то из спутников (возможно, ассистента) трижды щелкнуть затвором. А сам остался на дрезине вместе с военным чиновником. Четыре военнопленных чеха или венгра выполняли роль мотора, качали ручной привод дрезины.



Место не то чтоб узнаваемое, но вполне поддается дешифровке по некоторым приметам. Справа,  за путевым знаком, хорошо различима часть здания духовной семинарии, самого высотного здания Гоголевско-Древлянской части города. А на горизонте видна небольшая одинокая роща. Это тоже часть нынешнего Петрозаводска, а в ту пору – деревни Сулажгора. Точнее, старинная церковно-кладбищенская рощица на западной окраине деревни.

Объектив фотохудожника сохранил для нас давно утраченные виды городских храмов (два из них сгорели в октябре 1924 г., а большой кафедральный собор взорвали в апреле 1936 г.), Александровского завода, городского сада и набережной. Причем впервые с этими цветными сюжетами петрозаводчане познакомились через альбом «Три века Петрозаводска» (ИД «ПетроПресс», 2003 г.). Мы скачивали заготовки для этих снимков с сайта Библиотеки Конгресса США. А совмещал их, добиваясь цвета, убирал дефекты и готовил к печати мастер из «ПетроПресса» Антон Самойленко.

С петрозаводскими снимками в общем-то все ясно. К ним уже привыкли, они широко известны. Нам предстоит столкнуться с загадками царской фотоколлекции дальше к северу от Олонецкой столицы. И помогут в этом уже не цветные, а черно-белые снимки, сделанные через 2-3 года после Прокудина-Горского. Железную дорогу и события вокруг нее тогда снимали англичане и американцы, наступавшие на Петрозаводск от портового городка Романов-на-Мурмане.

А пока вслед за первым пробным поездом в июне 1916 г. отправимся в направлении ближайших станций и разъездов по обе стороны больших рек Шуи да Суны.

На снимках:

На дрезине под Петрозаводском;

Прокудин-Горский не подозревал, что фотографирует завод, где была изготовлена первая российская «чугунка»;

вид города со стороны Голиковки;

станция «Петрозаводск»