Вместе они представили литературно-музыкальную композицию «Искренне ваш...», где Смольянинов читает письма известных музыкантов. А за несколько часов до выхода на сцену Артур ответил на вопросы журналиста «ТВР-Панорамы».

Про фанатов и город

- Знаю, что вы шли от гостиницы до филармонии пешком. Как вам Петрозаводск?
- Как в детство вернулся, лет на 20 назад. Есть что-то такое в городском облике и людей, в том, как они одеваются, в выражениях их лиц. Это не хорошо и не плохо, на самом деле. Просто всегда все развивается от центра к периферии.

- Фанаты во время прогулки не узнали?
- Ну я же не Джастин Бибер. Неадекватные люди везде есть, но здесь их не встретилось. Были те, кто подходили и говорили «Спасибо». Но это не фанаты... Это слово давно себя скомпрометировало — для меня оно несет скорее негативную оценку, потому что выражает одержимость.

Про детство

- Вы рано начали работать в театре, кино. Сейчас не кажется, что, возможно, начать работать можно было и попозже?
- Ну я же не выбирал. От нас многое зависит, но не все. А вообще, наверное, чем раньше начинаешь, тем лучше.
- А как же безоблачное детство?
- Оно у меня тоже было, но свое. Не тепличное, может быть. Возможно, есть какие-то стереотипы того, какими должна быть первые годы жизни, и я им не соответствую, но я же был ребенком. Даже если ты начинаешь рано работать, ты все равно к этому относишься по-детски, с соответствующим ментальным, психическим, интеллектуальным развитием.
- Вас называют счастливчиком — успешная карьера, запоминающиеся роли...
- Это как-то абстрактно звучит — кто-то называет, кто-то считает. Есть какие-то объективные вещи. Везет тому, кому везет. Возможно, мне в чем-то и везло, но я не скажу, что я лежал на кровати, плевал в потолок и оно само ко мне все приходило. Нет, я работал, куда-то двигался, чего-то добивался, чего-то хотел. Да, безусловно, я не обделен талантом и способностями. Но их еще надо уметь правильно вспахать. И тут дело уже не в везении. Поэтому, если честно, меня мало волнуют сторонние оценки.
- А чьи волнуют?
- Есть несколько людей, которых я хорошо знаю, которым я доверяю. Точнее, даже не их оценки, а их отношение. То есть, это те люди, с которыми я буду обсуждать всерьез и глубоко то, что я играю. Таких людей не может быть много — так устроена жизнь. Хотя у нас в голове существует очень много того, чего нет на самом деле, и вся эта виртуальная реальность в телевизоре и в интернете способствует развитию этих фантомов, в том числе и касательно каких-то мнений.
- Ваш крестный отец — известный актер Иван Охлобыстин. Он как-то участвует в вашей работе, помогает?
- Нет. Все это было давно, и не скажу, что неправдой, но я был другим, и он тоже.
- То есть он не входит в то самое количество близких людей?
- Нет. Он занят, я занят, я вырос, он тоже изменился. Все это было такой, немножко детской игрой. Не в плохом смысле — все в жизни так или иначе игра.

Про трудности
- Возвращаясь к вопросу работы над собой. Помните свои самые сложные испытания, сложности, неудачи?
- Было время, сдавал бутылки, или втроем сидели в гараже, обувь красили для одного мошенника — он брал полубракованные пары, мы их заклеивали, подкрашивали, он их продавал потом. Всякое было, но чего-то такого сверхъествественного не помню. Одно и то же событие с разных расстояний, в том числе временных, с позиции разного возраста часто воспринимается иначе. То, что тогда казалось трагедией и драмой, сейчас легко может казаться незначительной жизненной коллизией.
- А сейчас что-то кажется трагедией и драмой?
- Нет, абсолютно.

- А если говорить конкретно о карьере, серьезные сложности случались?
- Может быть, и были такие моменты. Раньше я зацикливался на них и занимался самоедством, а сейчас понимаю, что это бессмысленно и деструктивно. Надо просто работать, без надрывов и истерик. Это мы любим в свое голове все усложнять, а жизнь очень простая штука — меньше слов, больше дела, и все будет нормально.

- Ваши дела — не только работа в кино и театре. Вы много занимаетесь благотворительностью.
- Нет, не много. Людям нужно чем-то заниматься, вот они и придумывают себе героев. Я к этому отношусь довольно просто. Если бабушка тебя просит ей помочь дорогу перейти, ты же не откажешь, правильно? Но на этом не стоит зацикливаться и много об этом говорить, это личное дело каждого человека, и заострять на этом внимание смысла нет. Еще, бывает, спрашивают: «А что вы посоветуете тем, кто хочет начать заниматься благотворительностью?». Ну не знаю, если ты раздолбай, сходи посуду помой у мамы дома, вынеси мусор. Не отказывай человеку в помощи — это и есть благотворительность. Надо ли человеку для этого ехать куда-то далеко, искать в больнице тех, кому совсем плохо и с остервенением бросаться на помощь?

Про разницу восприятия
- Насколько отличается игра в театре и в кино? Насколько легко это совмещать?
- Примерно так же, как бег на сто метров от бега на десять километров. Как езда на двух колесах от езды на четырех. Театр — это здесь и сейчас, у тебя нет возможности повторить. Не скажу, что нет права на ошибку, но театр - это дело нефильтрованное. Как говорят операторы, это два часа общего плана. Без возможности остановить сцену и переиграть игра. В кино же есть возможность править, исправлять, уточнять. Но там сложность в том, что все происходит не по порядку. Бывает, что в первый съемочный день ты играешь финал, а в последний — начало. И это чревато определенными неточностями в восприятии одного и того же события героями. И тут нужно задействовать как можно больше воображения.

- В Петрозаводск вы приехали не с презентацией фильма или спектакля, а с программой «Искренне ваш», где вы читаете письма великих композиторов под музыку в исполнении Бориса Аверьянова и Александра Маслова. Вы сразу согласились стать участником этого трио?
- С Борей мы дружим, поэтому согласился, конечно. Я вообще очень люблю музыку, эксперименты, совмещение жанров. У меня нет никаких рамок, барьеров. К тому же, это довольно распространенная форма сценического действа.
- Время легко нашлось?
- Было бы желание. Время — это понятие относительное. Когда ты не хочешь что-то делать, его и не будет, когда хочешь — все сложится. Это вопрос приоритетов — что тебе интересно, на то ты и тратишь время, и никогда в жизни мне не было интересно так много, чтобы на все это не хватало времени.

- А какие критерии вообще есть при оценке сюжета, сценария, проекта?
- Предрассудков и предубеждений никаких нет. Главное, чтобы было интересно. Есть, конечно, и какие-то житейские обстоятельства. За это должны платить какие-то хорошие деньги, например. Бывают ситуации, когда они очень нужны, и даже если проект далек от идеала, то могу согласиться. Проще говоря, могу сыграть в плохом кино за большие деньги. Наверное, это какие-то мои внутренние рамки, когда я себе говорю — вот здесь я ни за что играть не буду, а вот здесь, если очень много заплатят, соглашусь. Потому что я все равно это сделаю хорошо, а что там будет дальше — это уже вторично. Если ты сам по себе хорошо делаешь свое дело, то даже в не самом вкусном бульоне ты будешь нормальной морковкой.
- К вопросу об интересах. Что еще интересно, помимо непосредственно работы?
- Жизнь сама по себе. Нет никаких у меня ярких акцентов. В том плане, что нет такого, чтобы я для себя определил — мне интересно зодчество. И буду ездить, смотреть Кижи каждый день. Нет, такого нет. Безусловно, интересно посмотреть Кижи, но и на Гауди интересно посмотреть.
_ - Закономерный вопрос — Кижи-то поедете смотреть?
- Нет времени. В другой раз.

Справка «ТВР — Панорамы»
Артур Сергеевич Смольянинов (27 октября 1983) — российский актёр театра и кино. На данный момент состоит в труппе театра «Современник». Снимался в нескольких десятках фильмов, среди которых - «Девятая рота», «ДухLess», «Елки», «ЖARA».