Я ЖУ…

Я слышу сквозь фразы, хоть вижу нечетко.
На клавиатуре танцую чечетку
От нечего слышать в кругу одногодок,
Так пусть же струятся на лист

Мои размышленья и старые драмы,
И шишки всё те же, что были у мамы,
У бабушки… Дочки всегда так упрямы!
Я этой души журналист.

Мешаю героя с его отраженьем,
Свою точку зренья с общественным мненьем,
И внешний мой мир с тем, невидимым зренью,
Но всё же контент будет врать.

И всё на бумаге – не я, хоть похожа.
То света в избытке, то глупая рожа…
Но правды не надо. Ведь очень быть может,
Что душу не примут в печать.

Море

Изувеченное море неспокойно спит ночами.
Разрываемое лодками, ревет в немых волнах.
Я б с тобой рыдала, море! От тоски
и от печали…
Но не смею. Я свободна только в редких,
зыбких снах.

Бессердечно в душу моря корабли
бросали якорь,
Выдирая позже с болью успокоившийся груз.
Я с тобой страдала, море! Так терпеть дано
не всякой.
И ни слова, и ни стона из до крови сжатых
уст.

Мне нужно этот день перешагнуть…

Мне нужно этот день перешагнуть,
Рывком смахнуть советчика с плеча.
Не знаю лишь, которого смахнуть
И как не просчитаться сгоряча.

«Терпи. Тащи свой крестик на Голгофу!» - 
Настойчиво шептал один баюн.
Другой шипел: «Забудь свои оковы,
Открой для наслаждений жизнь свою!»

Мне не хватает щек на все удары! 
Но стыдно брать у тех, кто слаб и нем!
Мой свет, душистый, ровный; свет янтарный
В смятеньи затерялся, потускнел…

Один советчик пал. И мне не жалко.
Без этой ноши легче будет путь.
А день мой — живописнейшая свалка,
И я должна его перешагнуть.

Бежать

Я бежала. Сначала на север,
И потом — очень долго на юг.
А за мною — безжалостный Цербер!
Он забыл, как лакал с моих рук

Молоко и зализывал раны,
Как бросался он в ноги ко мне…
Он ослеп, он оглох от дурмана
И, как дьявол, несется во тьме!

Он на запах сочащейся крови
Из моей перебитой души
Устремился! …Я помню тот профиль
И из пасти клыками — ножи…

Я сбежала. Я бросила душу
По пути — кровоточить и ждать.
Я свободна! И больше не нужно
Ни бояться, ни жить, ни страдать!..

Дорожная

Из далеких славных сказок
Я иду.
В косы ленты летних красок
Заплету.

Надо мной резвятся птицы —
Вот бы к ним!
Вот бы с солнцем спелым слиться,
Спеться с ним.

Поделись водицей сладкой,
Ручеек!
Жду гостей в свою палатку
На чаек.

В нем я луга ароматы
Собрала,
Справив пряностью заката
Для тепла.

А когда уснут родные
Небеса,

Выну свежесобранные
Чудеса…

До утра гостям забава,
Мне — печаль.
Хоть покой мне здесь и слава,
Путь мой — вдаль.

Преступно

Преступно молчать о любви.
А я, задыхаясь, — молчала.
И ты, опасеньем обвит,
Стоял у немого причала.

Ненужные наши слова
Померкли, ушли, омертвели…
О, как ты меня баловал
Хмельной лжелюбовью постели!..

О, как я дыханием лгала!
И, скрытую в страхе и пыли,
Границу привычного зла
Мы оба с тобой преступили.

Не мгновенье

Только тебе родила бы я сына.
Был бы мальчонка мой — вылитый ты!
С плюшевых лет — мой любимый мужчина,
Светом крещеный Полярной звезды.

Ты был бы строгий, но добрый папаша,
Я б за проказы бранила шутя.
Ты только шаг — а сынишка туда же!
Мир любовался б на наше дитя!..

Если б осталось под небом прожить нам
Только лишь миг, я б вместила в него
Счастье с тобою и нашего сына;
Я бы сумела проститься с Невой…

Но Провиденье нам, видимо, хочет
Дать не мгновенье и не на двоих —
Целую жизнь! Что ж, рожать буду дочек
Всё не твоих, не твоих, не твоих…

***
Он курит до конца. Вальяжно в пальцах
покручивает опаленный фильтр.
Он тянет струны, словно шёлк на пяльцах,
А стиль его игры так прост и хитр.

Он мыслями иной — любовник слова.
Я всё гляжу — ну что мне в нем искать?
Он рок-н-роллом скрыт от рока злого;
Не тронет седина его виска.

Молчишь? Молчи. А правда, что мне слово?
Когда ты только взглянешь — я пойму!
Лишь дай понять мне: «Едем!» — Я готова!
К дороге, к отреченью — ко всему.

Как муза, соблазненная тобою, —
Я стану рядом, чтоб нести твой крест.
Но не спеши назвать мой шаг любовью —
В усталом сердце нет свободных мест.

Безтебяшно

Мне стало нынче безтебяшно…
И запах книг и свет луны,
Что наполняли мир вчерашний,
— мне больше будут не нужны.

Я в ожидании упругом,
Оно вибрирует струной.
Ладонь свинцовая досуга
Тоскою душит разум мой.

Сквозь бронь забот и мыслей кислых
Пробрался ты к моей душе…
И смолк в моих наивных мыслях
Тщеславный голос — льстец и лжец,

Вершины славные опали
В моих глазах. И не манят.
Но вот — теперь ты в белой дали…
Замерзло сердце у меня.

Как я жила, не замечая,
Что до сих пор день ото дня

Твоя любовь горячим чаем
Вливала жизни жар в меня!

Я вновь закутаться мечтаю
В твоё целебное тепло!
Оно б согрело и спасло!
Мне безтебяшно… Я скучаю.

Любовь

Любовь не смотрит сквозь реальность
И не бывает до поры
И между делом — лишь навзрыд!
Она — не крест и не банальность.

Она — весь мир! вся жизнь и дале…
Она — болезнь счастливых дней,
И метастазы в память ей
В душе блистают, как медали…

Любовь к себе, мужчине, маме…
Она во всём, она везде:
В природе, войнах, снах, дожде,
У лебедей и между нами.

Кто в жизни смог любовь познать,
Тот видел более других.

Речка

Что ж ты реку забросал черными камнями?
Бревнами гнилыми да горькими словами!

Билась белая вода и давилась грязью,
задыхались, но жила! Да тянулась к счастью.

Речка плакала сперва да глядела грустно.
А потом она ушла да в другое русло.

День Солнца

В пустой палате… очень светлой,
Как на другом конце тоннеля,
Болезнь затягивала петли
На шее тоненькой девичьей.
И день прошёл как завтрак-ужин,
Как все другие дни апреля…
… И вот уже в октябрьских лужах
Надежды канули вторично.

Да что ей врач? Всё те же фразы…
И безразличный курс леченья.
Зачем же не убили сразу,
Как лошадь, что сломала спину?..
Болезнь узлы свои вязала…
Обед: десерт – опять печенье…
А ей, несчастной и усталой,
Казалось – мир её покинул!..

… Вернулось солнце в Заполярье
Незаходящим белым диском.
Оно в глазах сияет карих,
В её запущенной квартире…
Платок на лысой черепушке –
Привет от «химии»… А в детской
Она в слезах. Шепнёт игрушкам:
«Мы победили, победили!..»

Сердце

Посмотри, как прекрасен север
В пустоте своих сумрачных дней!
Разрывает безжалостно ветер,
В его плаче вся горечь смертей.

И с ладоней уносит радость,
словно пепел, развеяв навек.
И не рада уже, что ты рядом,
Мой любимый когда-то снег.

Только как же прекрасен север!
Что же манит меня всегда?
Может, холод. А может — ветер.
Или сердце примёрзло сюда.

Судьям

Кто скажет, что я – парвеню?
Кто бросит в меня первый камень?
А может, я просто люблю
И жизнь понимаю стихами.

И, может быть, песня – мой крест,
Сколоченный музой бездарной,
И нет в моей памяти мест
Для тех, кто не болен гитарой.

В ряду музыкальных побед
Мне место меж Бахом и грязью:
Ненужный и слабый поэт
В стране позабытых фантазий.

Я – прах! Я – ничто! Голый гриф!
Но струны поставь – и сыграем!..
Так много несложенных рифм…
Постой, не бросай в меня камнем.

Мария Анатольевна Олейник — Тележурналист, флотский корреспондент, живет и работает на Кольском севере. Родилась на Украине в городе Харькове. Рифмовать и говорить научилась одновременно. Победитель музыкальных и литературных конкурсов, в номинации «поэзия» стала лауреатом фестиваля «На Соловецких остовах» и некоторых других. Публиковалась в «Литературной газете» и поэтических сборниках Мурманска, Санкт-Петербурга, Харькова.