11 мая в столице Татарстана произошло ужасающее событие. 19-летний местный житель Ильназ Галявиев пришел в школу № 175 в Казани и открыл стрельбу по находящимся там людям. В результате погибли девять человек, из которых семеро детей. Еще 21 человек, большинство из которых также школьники, пострадали.

Почти сразу стало известно, что Галявиев анонсировал нападение в социальных сетях. В своем телеграм-канале он называл себя богом, утверждал, что «в мире не должно остаться живности, это ошибка вселенной». За несколько часов до атаки он заявил, что «убьет большое количество биомусора». В интернете крутится видео, на котором Галявиев идет через весь город в балаклаве и с дробовиком в руках. Оружие он приобрел за несколько дней до атаки, получив на него официальное разрешение. Психопату не помешал никто: в учебном заведении даже не было охраны.

Еще не высохла кровь на полу в школе, как российские чиновники и депутаты начали изобретать профилактические меры, чтобы не допустить повторения таких трагедий. Меры, как водится, асимметричные. И лично у меня нет никаких сомнений, что они не сработают и ни на что не повлияют.

Например, спикер Госдумы Вячеслав Володин заявил, что пора обсудить запрет на анонимность в интернете. По его мнению, это поможет избавиться от контента, пропагандирующего насилие и экстремизм. Руководитель нижней палаты парламента, кажется, не понимает, что сумасшедшие берутся за оружие и безо всякой пропаганды. А вот нормальные люди, напротив, не пойдут расстреливать школьников, даже если их об этом очень сильно попросить.

Вообще непонятно, с чего это председатель Госдумы решил, будто Галявиев возомнил себя богом именно под влиянием анонимных экстремистов. Кроме того, неанонимные государственные телеканалы составляют интернету достойную конкуренцию в части выпуска контента о насилии. Но их запрещать Володин, конечно, не намерен.

Еще одно глубокомысленное предложение прозвучало в Совете Федерации. Как водится, там предложили усилить контроль за компьютерными играми. Можно опять задаться вопросом, с чего вдруг законотворцы решили, будто «казанский монстр» вдохновился именно играми (на допросах он об этом, кажется, не говорил). А можно пойти по более сложному пути. Вот, например, итоги десятилетнего исследования, опубликованного в рецензируемом научном журнале. Ученые не нашли корреляции между увлечением жестокими видеоиграми в детстве и повышенным уровнем агрессии по прошествии десяти лет.

Конечно, легко возразить, что на это исследование найдется пяток других, с обратным результатом. Однако сводить казанскую трагедию к видеоиграм – подход как минимум дискуссионный.

Ужесточатся и правила владения огнестрельным оружием. По крайней мере, такое поручение руководителю Росгвардии Виктору Золотову дал президент страны Владимир Путин. Звучит  разумно, но есть нюанс. Точно такое поручение точно тому же Золотову тот же самый Путин дал после массового убийства в Керчи. С тех пор финансирование МВД и Росгвардии растет, но это никак не повлияло на исполнение президентских приказов.

По-хорошему, Виктора Золотова за это надо бы перевести в Анадырь мыть автозаки, а то и уголовное дело возбудить по факту халатности; но гибель детей – не повод наказывать высокое начальство.

Трагедии в Керчи и Казани связаны и другой инициативой – усилить безопасность в образовательных учреждениях. Почти сразу после шутинга в Крыму депутат Госдумы Сергей Вострецов предложил поручить охрану учебных заведений все той же Росгвардии. И знаете, что произошло? Ничего. Зато сейчас, сразу после стрельбы в казанской школе, уже другой депутат, Василий Пискарев, заявил, что поддерживает идею привлекать Росгвардию для охраны школ. А что, всего-то 2,5 года прошло. Как говорится, всё новое – это хорошо забытое старое.

Другой вопрос, готова ли сама Росгвардия защищать наших детей. В ноябре 2018 года на эту инициативу отвечали так:

«Охрана школ — это сложный вопрос, ответственный и важный, поскольку связан со здоровьем и жизнью детей. На наш взгляд, нужно комплексно обсуждать эти вопросы, с участием всех заинтересованных сторон».

Вчитайтесь еще раз в эту фразу. В ней – полное объяснение причин, по которым никто и никогда не будет обеспечивать безопасность ни в школах, ни в колледжах, ни в детских садах. Это, понимаете ли, очень сложный вопрос, который нужно обсуждать комплексно, а следовательно – бесконечно.

Перед силовиками вообще много сложных и практически нерешаемых вопросов. В частности, как обезвредить человека, идущего с ружьем через весь город – именно так и шел казанский стрелок, приветственно махая в объективы уличных камер. Или вот еще нерешаемая задача – не выдать оружие психопату. Галявиев после своего задержания рассказал, что за два месяца до атаки осознал себя богом, но в ходе проверки перед выдачей лицензии никаких отклонений у него не выявили. Зачем тогда вообще нужны эти проверки?

Не секрет, что каждый раз после подобных трагедий ответственные чиновники делают озабоченные лица, раздают поручения и изобретают инициативы. Часть этих поручений и инициатив, как мы только что увидели, попросту забывается. Другая их часть, вроде контроля над играми, – бесполезна и бессмысленна. Правда же заключается в том, что защитить детей от террористов и сумасшедших – очень дорого и хлопотно.

Судите сами. В казанской школе №175, как сказано выше, не было охраны. Однако честно скажем, даже будь там охрана, спасло бы это кого-нибудь? Посмотрите на «охранников» в школах и детских садах. Как правило, это пожилые люди, зачастую – женщины. Из средств самообороны у них только командный голос. Единственное, что они смогут сделать при столкновении с вооруженным решительным человеком, это героически погибнуть.

Я знаю учреждения, которые охраняются эффективно. Например, суды, при входе в которые сидят вооруженные приставы. Или здание регионального правительства. МВД, Следственный комитет, прокуратура – туда и без оружия просто так не пройдешь. Можно ли обеспечить такой уровень защиты в каждом детском саду или каждой школе? Израильтяне, десятилетиями живущие в состоянии войны, говорят, что можно. Но внедрить подобные системы и реально защитить детей от сумасшедших с дробовиками гораздо тяжелее, чем запрещать видеоигры и бороться с анонимностью в соцсетях. А значит, затея обречена на провал. // Фото: Егор Алеев / ТАСС / РБК