Текст и фото: Алина Гапеева

«Как только начиналась стрельба, мама хватала на руки младшего брата, и мы все бежали в укрытие. Мне поручали нести самое ценное, что у нас есть, – соль в горшочке: без нее жить никак нельзя... Помню, бежим, а над головами пули свистят. Ляжем на землю, подождем, когда все немного утихнет, а потом дальше бежим», — вспоминает Ольга Михайловна Червонцева, уроженка Белоруссии, а ныне жительница Эссойлы Пряжинского района.

Детство, пропитанное страхом

Ей было четыре года, когда в воскресный день по радио прозвучали слова диктора Юрия Левитана: «Сегодня в 4 часа утра без объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза. Началась Великая Отечественная война!» Конечно, маленькая Оля этих слов тогда не запомнила, а вот то, что произошло что-то страшное, поняла: почти в тот же день отец, Михаил Прохорович Овсянников, как и все деревенские мужики, ушел на войну. Мама, Ефимия Леоновна, осталась с тремя детьми в деревне.

Известно, что уже в начале войны вся территория Белоруссии была захвачена фашистами. Гомельщина, где жила с родителями маленькая Оля, оказалась оккупированной. Самое беззащитное население - старики да бабы с ребятишками – эвакуироваться не успели.

«Все было хорошо до тех пор, пока в деревню не пришли немцы. Они по-хозяйски заняли наши дома, а нам ничего не оставалось делать, как поселиться рядом, в вырытых землянках. Они нас первое время не трогали. Но чем больше становились сопротивление и натиск наших войск на фронтах, тем сильнее росла их агрессия», — говорит Ольга Михайловна.

Молодежь и подростков фашисты начали угонять в Германию. Часто приходилось слышать об арестах, расстрелах и казнях. В ответ росло давление партизан на гитлеровцев.

Созданные партизанские отряды активно вели подпольную деятельность. Бои между ними и немцами были упорными, ожесточенными. Однако партизаны позаботились о безопасности своего народа.

«Нас забрали с собой ополченцы. Мы жили все в лесу, в шалашах, сделанных из веток. Во время боев нам надо было укрыться в землянках на берегу», — вот тогда маленькая Оля и была старшей по соли…

До 1943 года местные были под защитой партизан. Оля навсегда запомнила суровый быт обездоленных людей. Все спали на соломе, постеленной прямо на землю, готовили на кострах. Сушеные и молотые желуди вперемешку с опилками вполне можно было назвать пищей, потому что ничего другого не было. В общем, было голодно, держались за счет подножного корма – ягод, орехов, трав… Несмотря на лишения, люди жили в землянках по-семейному дружно.

— Мы бок о бок военные годы прожили с еврейской семьей – женщиной и ее сыном. Мама всячески их поддерживала и часто говорила: «Куда мы — туда и вы». Мы спали в одной землянке, ели из одного котелка, а горе и радость делили поровну. И после войны наша дружба сохранилась, — рассказывает Ольга Червонцева.

Удивительно, но мама Ольги Михайловны смогла сохранить всех троих детей — разве не чудо? А в 1946 году к всеобщей радости вернулся домой отец.

— Это был вечер. Мама топила печь, а я сидела на подоконнике. Я гляжу в окно и вижу, что по дороге к нам идет тетя Соня с каким-то дяденькой. Мама взглянула на дорогу и узнала в похудевшем мужчине нашего отца. «Это ваш отец!» — сказала она. Мы засияли и бросились папе на шею, — при этих воспоминаниях глаза моей собеседницы засветились радостью.

Снова жизнь

Когда Белоруссию освободили, люди смогли вернуться в уцелевшие дома. Фашисты оставили после себя сожженные деревни, их конвейер смерти унес сотни тысяч жизней. В поселке Стрешин, недалеко от родной деревни, где жили Овсянниковы, позднее воздвигли мемориал в память об убитых во время Великой Отечественной войны… А пока вновь воссоединившаяся семья возвращалась к мирной жизни. Родители ходили на работу, растили детей, сеяли рожь и пшеницу, сажали картошку…

— После войны у нас в семье появились две сестры и брат. Родители у нас были очень хорошие, мы их уважали и помогали им во всех делах. Уход за огородом в 60 соток полностью лежал на нас. Хочешь — иди гуляй, хочешь – работай, только родительский наказ надо выполнить. В выходные, конечно же, нам была дана воля. С деревенской ребятней мы пекли на костре картошку и таскали яблоки из соседних садов. Вкуснятина! Почему мы так поступали – не знаю. У каждого из нас были свои фруктовые деревья, но почему-то в соседнем огороде яблоки казались всегда слаще. Меня не раз родители ставили за эти «развлечения» в угол, — с озорным огоньком в глазах вспоминает 85-летняя женщина.

У детей войны и после Победы не было игрушек, а про лакомства даже думать было нечего.

— Денег не было ни на одежду, ни на обувь, ни на школу. До смерти Сталина старшие классы были платными – 150 рублей. Сумма большая для нашей семьи. Нет денег — значит, нет учебы. Я продавала на базаре домашние продукты: яйца, масло, молоко. Выручка и шла на оплату занятий. В школе я училась хорошо. Она находилась за семь километров от нашей деревни Виноградово, так я и пробегала босиком за знаниями несколько лет, — улыбается пенсионерка.

Белорусская карелка

Несмотря на ранний час, на кухне Ольги Михайловны собралась небольшая компания из трех женщин, живущих по соседству. Они неспешно пьют чай и ведут неторопливый разговор о погоде, о весенних хлопотах, о детях. Соседки по дому и знакомые при каждой возможности стараются заглянуть к пожилой женщине.

В Карелию из Белоруссии она приехала вместе с мужем в 1959 году. Чемодан с едой да немного белья в вещмешке — вот и все нехитрое богатство молодоженов. Начинали молодые жить в деревне Корза в чужом углу большого двухэтажного дома, выделенном гостеприимной карелкой. Супруги Червонцевы из Белоруссии оказались там четвертыми постояльцами. Молодые жили, как все: работали не покладая рук, трудились в совхозе и ПМК поселка Эссойла, держали скотину, сажали огород и потихоньку вили семейное гнездышко. С тех пор много воды утекло. Вот уже больше двадцати лет нет рядом любимого мужа. Выросла дочь, повзрослели внуки, теперь подрастают правнуки. Сейчас пенсионерка живет в просторной благоустроенной квартире, не обделена вниманием родных и односельчан.

Есть в ней что-то такое, что притягивает людей. Оля Овсянникова всегда была хохотушкой и душой компании. Эти ее качества сохранились до сих пор.

За 63 года, что она живет в поселке Эссойла, она обрела здесь друзей и знакомых, хорошо понимает карельский язык, правда, сетует, что так и не научилась печь карельские пироги – калитки… Но это не беда: гости частенько заглядывают к ней на огонек со своими гостинцами, а она для каждого находит время и частицу душевного тепла.

Пенсионерка, невзирая на свои годы, еще с удовольствием копается в земле. Летом помогает на приусадебном участке дочери. Большое пространство в огороде выделено любимцам Ольги Михайловны – цветам, которые на клумбах представлены в большом количестве. Уход за морковью, свеклой и картошкой – это тоже по части бабы Оли.

Праздник 9 Мая для Ольги Михайловны — день особенный. Она непременно пойдет к обелиску у Дома культуры, чтобы положить цветы в память жертв войны. Вспомнит свое военное детство, всплывут мельчайшие детали прошлого, в груди что-то сожмется и слезная пелена затуманит взор — проклятая война…

А потом жизнь потечет своим чередом. Эссойльчанка вновь будет встречаться с родными и близкими, баловать внуков драниками, приготовленными по белорусской традиции, да и просто радоваться солнцу.

Удивительно, как же удалось Ольге Михайловне, пережив столько, сохранить оптимизм, интерес к жизни?

— Не во мне причина, просто рядом были хорошие люди, отзывчивые, — рассуждает она. — Вот мама в голод, холод, когда смерть была рядом, уберегла нас, детей, да еще всю войну опекала еврейскую мать с ребенком. В Карелию мы с мужем приехали без всего, карельская женщина приютила в своем доме, хотя у нее уже были постояльцы…

И деньги тут ни при чем. Доброта и сочувствие спасают людей. Кто думает только о себе, тот человек скучный, одинокий. А когда мысли не только о себе, но и о близких, родных, друзьях, соседях, когда сочувствуешь и помогаешь тем, кто в этом нуждается, когда в любых обстоятельствах остаешься человеком — тогда и жизнь в радость. Вот и весь секрет.