Взаимоотношения отцов и детей — это не проблема, если ты общаешься с родными не только в семье, но и в веселом коллективе музыкантов. Коллектив — это группа «Sattuma», а ее родители — Арто и Эйла Ринне, Дмитрий и Владислав Демины, папа-дочка, папа-сын, вместе — друзья и единомышленники. Да-да, думаю, что и детей в данном случае можно причислить к «родителям» группы, ведь они почти наравне со старшими стояли у истоков ее создания. На днях «Sattuma» отмечает первый большой юбилей — им исполнилось 10 лет. 29-го мая в Национальном театре состоится концерт, а накануне мы решили поговорить с идейным вдохновителем группы Арто Ринне.

— Что такого произошло 10 лет назад, что у вас «родилась» новая группа? Вы ведь и так были успешными музыкантами с Дмитрием Деминым.

— На это каким-то образом повлияло то, что мы с Димой в 2002 году закончили сотрудничать с ансамблем «Мюллярит», с которым мы очень успешно выступали, гастролировали, записывались. После выхода оттуда я целый год играл с Сантту Карху (это уже по второму кругу, потому что я был одним из основателей его коллектива в свое время). И в то же время у нас с Димой родилась идея выйти на сцену с нашими детьми. Они уже тогда очень неплохо играли на скрипках, несмотря на свой нежный возраст. Владику было 9 лет, а Эйле — 13.

Когда мы с «Мюллярит» выезжали на долгие гастроли, нас часто сопровождали семьи. Дети брали с собой скрипочки. Они знали много финских мелодий уже тогда. В 2003 году летом одна наша знакомая американка решила устроить для нас с Димой поездку в США. Она знала, что мы с «Мюллярит» уже не работаем и предложила приехать вдвоем. Но дуэтом мы никогда не выступали и предложили со своей стороны семейный квартет с детьми. И это было принято с восторгом. Ведь редко бывает, когда в одном коллективе выступают отцы и дети. Под эти гастроли мы записали наш первый — несколько детско-юношеский альбом. Вот с этого началась наша группа весной 2003 года.

— Одно дело быть на подхвате, в качестве милого «бантика» завершить выступление взрослых, а другое — быть полноправным членом коллектива. Вдруг на ребенка сваливается такая ответственность. Как это выдержали дети?

— Они скрипку держали в руках с четырех лет, и у них была к тому времени очень хорошая школа классической скрипки. Народную музыку тоже ухватили довольно быстро. И у детей не было практически никакого страха от выхода на сцену, потому что они с детства были к ней приучены. Что же касается публики, то, конечно, десять лет назад это был совсем другой эффект. Дети наравне со взрослыми выходят на сцену! Хотя их исполнение, конечно, было немного детским, но все равно — для своего возраста они очень неплохо работали на сцене. И у публики вызывало некое умиление, думаю, им даже скидку делали. Сейчас уже ситуация поменялась, скидку никто не сделает. Зрители, которые видят нас впервые, они даже вряд ли в курсе наших семейных отношений — мы уже там все взрослые.

— А как насчет конфликтов, неурядиц, споров? Семейные отношения накладывались на вашу совместную работу? Было такое: вы их нашлепали, а через час вам выходить играть? Как вам удавалось атмосферу поддерживать?

— У нас не было больших конфликтов. Мы с ними довольно дружно живем. Хорошие дружеские отношения в обеих семьях. Мы для них и авторитеты были, организаторы этого всего. Так что сильного противодействия с их стороны не было.

— Но они же все равно — дети, а дети шалят.

— Конечно, всё бывало. Но на сцене нам всем удавалось сконцентрироваться, забыть все, что не касается выступления. Иногда даже то, что они шалили, нам наоборот — помогало на сцене. Бывают же и веселые номера.

— То есть вам не приходилось сталкиваться с детской «звездностью»: «ах, раз вы так, то я с вами не играю».

— Ну вот помню после какой-то размолвки ставшую легендарной фразу маленького Владика: «я ухожу из вашего дурацкого коллективчика!» (Арто заразительно смеется).

— Вы ему теперь припоминаете эту фразу?

— Иногда. Смешно звучит. Но он ведь тогда был маленький совсем. Зато я помню, что очень трудно было сделать рекламные фотографии в тот год: Владик постоянно корчил рожицы. Нужно было смотреть в камеру, а он всем подмигивал. Сейчас все поменялось, сейчас он серьезный молодой человек.

— К юбилею вы планируете 29 мая выйти на сцену Национального театра, пригласить всех на концерт, а также выпускаете новый диск.

— Да, это уже пятый альбом выходит. Называется «JOO, KYLLÄ!» (в переводе с финского — Да, конечно!) А еще у нас в свое время было выпущено и два DVD с концертов.

— Когда бываю на ваших концертах, никак не могу уловить: на каких языках вы поете? Создается впечатление, что каждую песню — на разных.

— Мы поем на финском, а также на разных диалектах. На ингерманландском диалекте финского языка, на различных диалектах карельского: и олонецкий — ливвиковский, и северный диалект, собственно карельский, Калевальского района. А несколько песен — на заонежском говоре русского языка. Тексты нам написал Вячеслав Агапитов, наш хороший друг. На английском не поем.

— Глядя на то, как вы в равной степени виртуозно владеете огромным количеством разных музыкальных инструментов, никогда не подумаешь, что кто-то у вас профессиональный музыкант, а кто-то самоучка.

— Владик учится в консерватории, он — концертмейстер студенческого оркестра. Я сам играю на многих инструментах, да. Но хотел бы играть на них лучше! В детстве я, как и многие, учился играть на фортепьяно. В старших классах меня заинтересовал аккордеон, на котором играли мой отец и сестра. В юношеские годы, естественно, научился играть на гитаре. В компаниях пели песни из репертуара «Машины Времени», в то время это была самая продвинутая группа. А потом уже на меня очень сильно повлияло то, что я ходил в ансамбль Генриха Туровского, тогда он даже еще не назывался «Тойве». Там узнал, что такое кантеле, что такое народная песня, впервые услышал карельский язык. Следом появилась мандолина и другие инструменты. Может быть, даже хорошо, что я не пошел в музыкальное училище — ведь я мог пойти совсем по другому пути, там ведь совсем другому учили.

Кстати, мы пригласили в коллектив и других участников. Теперь у нас Артем Ундалов основной басист, а Игорь Сахаров — на ударной установке. И полный состав — это теперь шесть человек, особенно если у нас большой концерт. Можем, конечно, и просто вчетвером поиграть, если это концерт камерный.

— Вы много гастролируете, бываете на фестивалях, смотрите на других. В мире вообще много музыкантов, которые родственны вам по духу, которые бы вам нравились, а вы — им?

— Однажды любопытный случай произошел, который меня поразил. Это, конечно, Интернет открывает огромные возможности. Пару лет назад Эйла сказала, что вышла в сети на музыкантов, которые исполняют наши песни, и начала с ними активно переписываться. Оказалось, что они из Аргентины, группа «Huldreslaat». Через какое-то время они прислали ссылку на видео в YouTube. В помещении католической церкви они исполнили нашу песню. Играли довольно коряво, пытались имитировать финский текст. Нам было весело смотреть. Но их ролик собрал столько просмотров, сколько не собирали в совокупности все наши ролики! Оказалось, что есть в Буэнос-Айресе музыканты, которые увлекаются скандинавской музыкой. Один из музыкантов Мартин даже брал интервью у Эйлы для аргентинской интернет-газеты «Borealidad».

— Вы в нашем городе, в Карелии — востребованная группа?

— В целом, да. Нас приглашают в различные проекты. Сейчас мы участвуем в совместном проекте Национального музей и Министерства культуры, который посвящен карельской семье. Мы это музыкально оформляем, записываем альбом детских песен. Там несколько составляющих этого проекта, в том числе Юлия Утышева участвует с Академией фотографии. Недавно пригласили выступить на разогреве у группы «Вярттиня» — это самая известная world-music-группа Финляндии, нам очень жаль, что мы не сможем, потому что уедем на гастроли. А концерт пройдет 15-го июня на площади Кирова бесплатно!

— Наверное, тебе, как «носителю языка», особенно обидно наблюдать сегодня, как закрывают финские классы в школах, факультет прибалтийско-финский в университете. Как ты на это смотришь? И с точки зрения музыканта, поющего на финском языке, что можешь сказать? Вообще, для кого вы тут играете? Понимают ли вас?

— Вопрос это сложный. Тут, наверное, ничего не поделаешь, что число людей, говорящих а родных языках, уменьшается. Это, к сожалению, естественный процесс. Но тем не менее, что касается моего родного финского языка — думаю, что его в Карелии стоило бы изучать. Хотя бы просто потому что мы тут живем рядом с Финляндией. А уж для тех, у кого финские корни — вообще дело престижа, дело интереса к своим корням, к истории своей семьи, уважения к ней. Карелия должна создавать предпосылки для изучения финского языка. Ну вот где еще его могут изучать? В Санкт-Петебурге? В Выборге? Кажется, и все. У нас традиционно он изучался на хорошем уровне. Терять эти позиции обидно. Но вижу, что интерес к нему сейчас не такой, как раньше. Это очень печально.

А что касается нашей группы, мы поем на финском и на языках малых народов, потому что нам это интересно. А не потому — что это какая-то экзотика. Языки эти мне близки. Конечно, на концертах у нас не так много людей, которые их понимают. Но это небольшое число людей воспринимает с благодарностью то, что они могут услышать родной язык. Для них это очень ценно. Но мы поем для всех. И даже перед каждой песней я делаю краткий пересказ, чтобы всем было понятно, о чем мы поем. И у каждого возникает в голове представление. Нам даже в голову не приходило работать в этом узком направлении — выступать только для тех, кто нас понимает.

— За то время, пока существует «Саттума», у тебя подрос еще один ребенок — сын Тимо. Ты приобщаешь его к группе, собирается он вливаться в нее?

— Такая мысль возникла недавно — как раз когда мы готовили этот юбилейный концерт. Он у нас всерьез занимается фортепьяно.

— Инструмент для вас не очень неподходящий. Вы пока просто думаете, как его внедрить в «Саттуму»?

— Да, сейчас закончим работу над диском, и возможно, еще поработаем с Тимо, подумаем, как его использовать в одной песенке. Возможно, вас ждет сюрприз. Допустим, он на днях выразил желание быть конферансье концерта. Сказал, что у него «большой опыт» ведения школьных мероприятий.

— Какие вы хитрые! Теперь уже Тимо будет вашим «бантиком», которому публика будет делать скидку, все прощать и умиляться? Я раскусила ваш план. Главное — чтобы почаще появлялись дети, которые бы могли становиться участниками «Саттумы».

— Joo, Kyllä!