08 мая 2014, 21:02

Оставил записку и сбежал на фронт!

<p>На войну петрозаводчанин Николай Карпенко ушел в 14 лет</p>

Коли Карпенко на войне не должно было быть по определению — какой, скажите, боец в 14 лет? И ведь даже «искусственно» себя не состаришь, прибавив пару-тройку годков — невысокого росточка, щупленький такой на вид паренек. Но разве усидишь дома, когда война, ненавистного немца в шею гнать надо, а ты насмотрелся патриотических фильмов «Броненосец Потемкин», «Чапаев», «Мы из Кронштадта»? Тоже ведь хочется стать героем.

Тому, что война пришла, они с двоюродным братом, ровесником Левкой, даже обрадовались.
— Помню, тетя Зина, Левина мама, плачет, а мы шмыг за дверь, чтобы никто не увидел, и давай веселиться. Глупое дело, как говорится, не нюхали еще пороху. А потом самолеты с фашистскими крестами над нами стали кружиться на бреющем полете, эшелоны с солдатами мимо проезжать, дядька мой на войну ушел и как в воду сгинул. Вот тогда мы и поняли, что война — не игрушка, — рассказывает Николай Андреевич.

Однажды двоюродный брат Лев-ка предложил:
— Рванем на фронт? Я Лешку соседского позвал, а он испугался!
Колька даже не задумывался и ответил:
— Ну давай, рванем!..

Хлеб, лук, немного фруктов и 82 рубля на двоих — с этим нехитрым скарбом братья отправились в дорогу. Мама Коли была в шоке, когда потом, обыскавшись сына, обнаружила под настольным зеркалом записку: «Ушли на фронт. Ждите с победой".

И где же тот фронт?

— А где тот фронт, черт его знает! — улыбается сквозь седые усы «Колька». — Кажется, где-то у Краснодара. Вот мы и решили пробраться в товарняк, направлявшийся в ту сторону.

Братья пришли на железнодорожную станцию. Но товарняка так и не дождались. Спугнули их взрослые, удивившиеся, что тут делают ночью пацаны на вокзале — пришлось удариться в бега и укрыться в развалинах кирпичного дома.

С попутным транспортом не получилось — наутро пришлось продолжить путь на передовую пешком. На станице Тимашовской пришли в военкомат с заявлениями: «Возьмите меня на фронт…». Им опять отказали, потому что «нос не дорос», порекомендовали лучше на учебу поступить в ФЗО.

Где на крыше товарняка, где прицепившись к вагону сзади, где пешком преодолели беглецы почти 200
километров пути и действительно уже вплотную приблизились к линии фронта, оставалось каких-то 2-3 километра. Там их и задержали пограничники из заградительного отряда и тут же устроили допрос, попросив


«только ни в коем случае не врать».

— У меня паспорт забрали, у Левки метрическое свидетельство. Посадили в глубокую яму ожидать своей участи. Там еще солдатик сидел — провинился в чем-то. Настроение у обоих паршивое — стало ясно, что
на войну не попадем. А тут нас привезли к какому-то дому, и человек в военной форме вручил мне и Левке
по пол-листка из школьной тетради под расписку: «Приказываю немедленно убраться с прифронтовой полосы и больше здесь не показываться», — хитро улыбаясь, продолжает свой рассказ Николай Андреевич.

— А домой-то как добираться?! — не унимались пацаны.
— А как сюда пришли — так и обратно!

Пришлось ретироваться. И опять — где пешком по бездорожью, а где и тайком в товарняке среди разного груза, а то и вовсе на крыше. Хлеб и деньги закончились давно. По пути заходили в хаты с жалобными лицами — не покормите ли кукурузой? И дальше, если расхрабрятся: «А не найдется ли у вас еще и молочка попить?».

В родной станице Брюховецкой все знали, что Колька с Левкой сбежали на фронт, и содержание записки — «Ушли на фронт. Ждите с победой» — передавали из уст в уста. А потому, когда вернулись братья — мамы-то их сразу в слезы от радости, а сверстники еще долго под-шучивали над «возвращенцами»:
— Ну что, вернулись — а где же ваша победа?

Левкабрат всем говорил потом, что это Колька его на фронт позвал. И даже, когда стал взрослым и женился, долго хранил военную тайну, кто же явился истинным подстрекателем похода «за победой».

Маленький санитар

Однако усидеть дома Колька долго не смог. Спустя 20 дней он снова рванул на фронт, на этот раз в одиночку — уцепился за платформу эшелона и спрятался там между военной техникой. И опять — осечка! На первой же остановке пацана обнаружили и привели в командирский вагон. А уж там он не растерялся, сделал жалобное лицо, благо опыт уже был, и на ходу придумал очередную спасительную легенду

— Ни отца, ни мамки нет, возьмите с собой…
И ведь поверили на этот раз — взяли! После станции Ровеньки железнодорожные пути оказались разрушены — пришлось идти пешком. За 9 суток бойцы преодолели 400 километров.

Коле выдали солдатскую шинель — почти до самых пят, пришлось подрезать. Куда ж такого в окопы с оружием в руках? Определили санитаром в медсанроту. 19 сентября 1943 года он принял гвардейскую присягу и стал полноправным солдатом 308-го стрелкового полка 108-й гвардейской Краснознаменной ордена Суворова Николаевской стрелковой дивизии.

После жаркого боя Коля бесстрашно полз на передовую, собирал раненых и тащил их на себе в тыл — вот вам и «маленький санитар»! Сразу же отправил маме письмо-треугольник, на этот раз полевой почтой, мол, не сердись, вернусь с победой!..

С войной Николай Карпенко закончил в 15 с половиной лет — неожиданно заболел, попал в госпиталь, и после лечения его комиссовали. Заслуги юного санитара отмечены орденом Отечественной войны II степени, медалью «За победу над Германией» и многими памятными и юбилейными медалями.

Сегодня ветерану и почетному гражданину Петрозаводска — 85. За плечами — трудовая деятельность в Беломорско-Онежском пароходстве, где он прошел путь от третьего механика до заместителя начальника службы судового хозяйства, а затем и руководителя Беломорско-Онежского бассейнового комитета профсоюза.
Он по-прежнему по мере сил занимается общественной работой, встречается со школьниками на уроках мужества, рассказывает им о той страшной войне. И искренне переживает, что не читает юное поколение, к примеру, «Они сражались за Родину» Константина Симонова.

— На таких книгах можно учиться патриотизму — без этого в войну мы бы не отстояли ни свою страну,
ни Европу, — говорит ветеран.