Старшее поколение хорошо помнит то время, когда в Петрозаводске работали многочисленные будки по ремонту обуви. Мастера прямо в присутствии заказчика устраняли мелкие обувные неприятности. В 2001 году в нашем городе оставалась всего одна такая будка, в которой трудилась Амалия Князевна Бархо. Наверное, чаще всего в своей жизни держала Амалия Князевна в своих руках именно обувь. Туфлям и ботинкам она отдала полвека. И все это время она провела на одном единственном рабочем месте. Своей неженской профессии она обязана мужу, тоже обувщику, который поделился с молодой женой всеми премудростями дела.

«Мне было тогда 18 лет всего. Выучил он меня, спасибо ему. А так бы я, может быть, другую профессию приобрела. Может быть, стала бы портнихой. Или стала бы учителем. Или еще кем-то», - говорила Амалия Князевна, попутно набивая новый каблучок. Жизни своей она без подметок и набоек уже не представляла. И о выборе своем не жалела. А ведь работа порой отнимала все свободное время: «Времени было мало, конечно, на семью. Очень мало. У меня дети, бывало, тут спали, у меня на работе. У меня две девочки – одна в январе, другая в декабре. И здесь обе спали».

У Амалии Князевны тогда было четверо детей, девять внуков и три правнука, и ни один из них не пошел по ее стопам. Да и сама она этого не хотела – больно уж тяжела любимая работа. И о людях, и об обуви Амалия Князевна говорила, что за полвека и то, и другое стали хуже.

«И набойки были такие, и кожа такая, что люди носили долго. А сейчас совсем другая обувь. Люди не успеют надеть, как уже бегут к нам. От базара – до вокзала, и бегут к нам!»

С обувью мастерица обращалась по-свойски. И не верила, что по каблукам можно определить характер. Любимыми ее клиентами были студенты (ведь будка ее находилась недалеко от двух вузов – КГПУ и ПетрГУ). Студентки и обувь носили аккуратно, и в обращении были ласковы. Заказов у Амалии Князевны было пруд пруди, но на дом она работу не брала – тяжело было поднимать ее на четвертый этаж. Когда снимали этот репортаж, Амалии Бархо был 71 год. На рабочем месте ее можно было застать с ранней весны до поздней осени. И с любимой обувью она расставаться не собиралась и дальше. Говорила, что не сможет жить без нее. И студенткам тогда придется туго: кто ж без нее будет им туфли ремонтировать.

Недавно общественность Петрозаводска выступила с инициативой – поставить на месте будочки памятный знак. А вы бы поддержали эту идею? Пишите в комментариях!

В Республиканской больнице ровно 20 лет назад открылся Респираторный центр. В нем появилось специальное оборудование, которое позволило не только решать проблемы дыхательной недостаточности, но даже помочь всем, кто страдает от храпа. Такие люди не просто мешают другим спать. Оказывается, храп – это заболевание, которое может вызвать даже внезапную смерть во время сна. Опасно оно и тем, что у этих больных во сне развивается недостаточность дыхания и кровообращения. Начиная с осени 2001 года каждый мог пройти диагностику в новом Респираторном центре республики.

«Очень долго мы готовились к этому открытию. Уже более двадцати лет ведутся разработки. В Петрозаводске создана под руководством профессора Зильбера очень большая научная база для создания респираторной медицины», - рассказывала заведующая центром Эльмира Зильбер, которая, кстати, впоследствии занимала пост министра здравоохранения Карелии.

Центр располагался на нескольких этажах больницы. Аппаратура в нем была совершенно уникальна. Она позволяла использовать возможности организма, найти скрытые патологии, различные дыхательные нарушения. Есть возможность обследовать больных без сознания, когда невозможно давать команды «вдох-выдох». А также младенцев и маленьких детей. Что немаловажно – центр работал бесплатно и для всех. Для нашей Карелии этот центр был необходим.

«Частая патология у нас в Карелии – так называемые профессиональные болезни, когда формируются полевой фиброз у больных, и это все постепенно, и длительно, и когда к нам он попадает, как правило, это уже инвалид», - посетовала Эльмира Зильбер. Вскоре здесь запланировали провести семинар для врачей из районов, на котором обещали рассказать о последних разработках в области респираторной медицины.

Тогда же после долгих дискуссий в парламенте в первом чтении приняли закон о патронатном воспитании. Авторы инициативы надеялись, что, если закон у нас заработает в полную силу, что в республике сильно сократится количество детских домов, а брошенные дети обретут настоящие семьи.

Суть патронатного воспитания в том, что ребенка из детского дома устраивают в новую семью, приемные родители обязаны его воспитывать, а если у ребенка есть биологические родители, то еще и работать с ними и стараться вернуть ребенка в родную семью. За воспитание приемного ребенка патронатные воспитатели получают зарплату. По закону в семью можно брать не более трех детей. Кандидаты в патронатные воспитатели проходят обязательную аттестацию и только потом получают право на патронат.

«Для ребенка подбирается семья! Не семье подбирается ребенок. После длительной совместной работы, только когда ребенок скажет – да, я буду жить в этой семье – мы направляем ребенка в эту семью», - говорила с трибуны парламента Раиса Федотова, руководитель эксперимента по патронатному воспитанию г.Питкяранта.

За два с половиной года эксперимента по патронатному воспитанию в питкярантских приемных семьях устроились 28 детей. Стараниями их опекунов 11 из них вернулись в свои родные семьи. Практически отпала необходимость в целом детском доме (если судить по численности). В силу наших экономических особенностей недостатка в патронатных воспитателей быть не должно – считал депутат Александр Чаженгин: «Достаточно большое количество безработных учителей, особенно в районах республики. Воспитателей детских садов, детских врачей. Эти люди, в принципе, профессионально пригодны для того, чтобы участвовать в этом деле».

По мнению инициаторов закона, для государства гораздо дешевле воспитывать детей в семьях, чем в детских домах. Можно сэкономить деньги, которые тратились на технических персонал детдомов, на коммуналку зданий. Но не все депутаты восприняли закон однозначно. Валентина Евсеева сказала: «Я не уверена, будут ли средства адекватные тому, которые идут сейчас на детские дома». Валентин Скресанов поддержал коллегу: «Здесь не надо питать иллюзий, что это будет очень дешевая и очень эффективная форма воспитания детей».

В конце концов концепцию карельского закона о патронате депутаты приняли. Сколько будет получать карельская патронатная семья за одного ребенка, сходу не решили. В Москве, где как раз обсуждали подобный закон, были намерены выделять более шести тысяч рублей в месяц на одного ребенка, включая зарплату патронатных воспитателей. Кстати, сегодня на содержание одного воспитанники детского дома в бюджете Карелии предусмотрено 5 тысяч 300 рублей.

Таким было 26 октября ровно 20 лет назад. Отматывайте ленту памяти, вытащите из закромов разума — а что вы делали в этот день в 2001 году? Больше новостей из жизни Карелии 20-летней давности.