С момента возникновения «форелевого дела», которое стоило карьеры бывшему вице-премьеру карельского правительства Владимиру Собинскому и экс-министру сельского, рыбного хозяйства и экологии РК Ванде Патенко, прошло шесть с половиной лет. С тех пор в республике сменился ни один губернатор, прокурор, министр внутренних дел, а в истории с виновностью Собинского и Патенко точка так и не поставлена.

В круге втором

В сентябре 2014 года Президиум Санкт-Петербургского городского суда отменил приговор Петрозаводского городского суда от 4 октября 2012 года и кассационное определение Верховного суда РК от 24 января 2013 года, согласно которым Собинский и Патенеко были признаны виновными и осуждены. Дело вновь вернулось в Петрозаводский городской суд на новое рассмотрение. Парадоксально, но Ванда Патенко уже отбыла наказание в виде 9 месяцев лишения свободы условно по преступлениям, в совершении которых у санкт-петербургских судей возникли серьезные сомнения.

21 января 2015 года в Петрозаводском городском суде началось повторное рассмотрение этого дела. А накануне нам удалось встретиться с одной из главных участниц многолетней судебной баталией «по рыбному вопросу» — Вандой Патенко. Наш разговор затянулся на много часов. Мы попытались восстановить события, круто изменившие судьбу как минимум двух высокопоставленных чиновников.

Ты помнишь, как все начиналось?

Для Ванды Патенко точкой отчета истории, перевернувшей ее жизнь, стало 25 июня 2008 года, когда фирма «Рокфор» подала в МВД Карелии заявление, обвинив руководителей министерства в нарушении закона о конкуренции, а, попросту говоря, в создании неравных условиях для различных компаний, когда одним выделяются рыбопромысловые участки, а другие получают отказ. С этого обращения началась громкая «форелевая история», на много лет объединившая одним уголовным делом Патенко и ее предшественника по министерскому креслу Владимира Собинского.

Изначально обвинение Собинскому и Патенко было предъявлено по трем статьям УК РФ – 178 ч. 2 (ограничение конкуренции), 285 ч.2 (злоупотребление должностными полномочиями) и 286 ч.2 (превышение должностных полномочий). Если не вдаваться в нюансы, то гособвинение настаивало на том, что Собинский и Патенко сознательно тормозили приход на карельский рынок компаний, желающих организовать форелевое хозяйство. Якобы, предпринимателей заставляли получить в министерстве предварительное письменное согласование, что было незаконно.

Ванда Патенко и тогда, и сейчас настаивает, что в тот момент в сфере рыбоводства царила полная законодательная неразбериха, не было даже порядка формирования рыбопромысловых участков, без которых эти участки невозможно было выставить на конкурс.

Нас обвиняли в том, что мы кому-то дали участки для разведения форели, а кому-то не дали. Но самое смешное, что в тексте обвинения нам ставили одновременно в вину то, что мы эти самые участки не создали. В этом состояло превышение наших должностных полномочий. Но, если мы их не создали, то что же мы тогда могли дать или не дать? Кстати, этот казус в приговоре сохранился до сих пор,

- считает Патенко.

По ее словам, выдаваемое в министерстве заключение относительно возможности размещения рыбоводческого хозяйства основывалось, главным образом, на экологической оценке возможностей конкретного водоема. Другими словами, для того, чтобы предприниматели не вкладывали деньги в разработку заведомо бесперспективного участка, была создана система предварительного согласования. При этом, настаивает Патенко, оно не носило обязательного характера.

Обвинение в злоупотреблениями должностными полномочиями касалось выделения местным сельхозпроизводителям субсидий из республиканского бюджета. Гособвинение настаивало, что три форелеводческие компании незаконно получили из бюджета субсидии на сумму 1,1 миллиона рублей. Главным аргументом стало то, что доли в уставном капитале этих компаний принадлежали гражданской жене Собинского. Как выяснилось в ходе судебного следствия, в 2007 году они были выгодно проданы компаниям и частным лицам из Кемеровской области, Санкт-Петербурга, Мурманской области и Москвы.

Мотивация Ванды Патенко, которая, сменив Собинского на министерском посту, тоже по долгу службы согласовывала выделение субсидий, заключалась, по логике гособвинения, в карьерных соображениях. Дескать, пытаясь угодить Собинскому, она создавала себе плацдарм для дальнейшего карьерного прыжка.

Я тогда всего месяц исполняла обязанности министра и даже названий этих форелеводческих хозяйств не знала. А уж о личной жизни Владимира Собинского мне вообще не было ничего известно,

- вспомнила Ванда Патенко.

Конкуренцию не ограничивали.

В ходе долгого судебного разбирательства обвинение в ограничении конкуренции было снято в связи с отсутствием состава преступления. Ранее это подтвердил и Арбитражный апелляционный суд Санкт-Петербурга, который опроверг позицию карельского УФАС, усмотревшего в действиях руководителей министерства ограничение конкуренции.

В решении Верховного суда РК исчезли и некоторые другие эпизоды, ранее вменяемые Патенко и Собинскому.

Тем не менее, в январе 2013 года Верховный суд РК вынес обвинительный приговор, согласно которому бывших карельских чиновников признали виновными в злоупотреблении и превышении должностных полномочий. Для Ванды Патенко срок наказания был снижен до 9 месяцев условно, для Владимира Собинского - до двух с половиной лет тоже условного лишения свободы. При этом, Патенко отметила одну странность: снизив срок наказания, Верховный суд РК не изменил длительности испытательного срока, который для Патенко был назначен в течение года.

Тупики

А дальше осужденные, которые были категорически не согласны с приговором, попали в законодательный тупик.

Дело в том, что в 2012 году существенно изменилось уголовное-процессуальное законодательство, – рассказала Патенко. – Фактически на уровне региона можно было решать, достойно дело рассмотрения на уровне Президиума Верховного суда РК или нет. А без этой инстанции Верховный суд России не принимал жалобы. Кассацию нашу рассмотрели, в надзор мы подали, а дальше - тупик. Из Верховного суда РК нам сообщили, что мы исчерпали возможности по защите своих прав. Мы обратились в Верховный суд России, а там разъяснили, дескать, ничем помочь не можем, так как вы не прошли президиум Верховного суда РК. Круг замкнулся. Мы попали в правовой вакуум. Нам некуда было больше жаловаться. Так мы потеряли целый год.

Но с 1 января 2014 года законодательство вновь меняется, и осужденные возвращают себе право обращаться в Верховный суд РФ.

Путешествие из Москвы в Петербург

В апреле 2014 года Верховный суд России направил уголовное дело на пересмотр в Президиум Верховного суда РК. 28 мая собрался Президиум Верховного суда РК.

За последние шести с половиной лет это, наверное, был феноменальный день. Ничего подобного я, кажется, уже не увижу. Выходит судья Кабанен и говорит, мол, я считаю, что президиум в данном составе не может рассматривать жалобу Собинского и Патенко. Мы напряглись, гадаем, что же случилось, – не скрывала эмоций Ванда Патенко. Потом, рассказала она, судья Кабанен перечислила сомнительные решения своих коллег из состава президиума и прямо сказала, что они могут быть предвзяты. «Для нас это был полный шок»,

– сказала Патенко.

В результате, дело было возвращено в Москву, где его решили направить на рассмотрение в Президиум Санкт-Петербургского городского суда.

В сентябре 2014 года постановлением Санкт-Петербургского городского суда приговор, вынесенный Патенко и Собинскому, был отменен, а дело направлено на новое рассмотрение. В Санкт-Петербурге пришли к выводу, «что судом первой инстанции допущены существенные нарушения уголовного-процессуального и уголовного законодательства, повлиявшие на исход дела, а суд второй инстанции в полной мере указанные нарушения не устранил».

В общем, есть шанс увидеть ремейк «форелевого дела».

Повторное рассмотрение обещает стать довольно любопытным. Во всяком случае, судя по первым встречам в суде. Ванда Патенко последние годы сама себя защищала. Ни на уровне Верховного суда России, ни на уровне Верховного суда Карелии относительно права Патенко самостоятельно защищать себя не возникало никаких вопросов. Зато сейчас в Петрозаводском городском суде серьезно озаботились уровнем защищенности Ванды Патенко. Несмотря на ее письменный отказ, суд все же назначил Патенко адвоката.

В решении Президиума Санкт-Петербургского городского суда сказано, что дело должно быть рассмотрено иным составом суда. В первый раз дело рассматривалось судьей Эдуардом Новоселовым с участием гособвинителей Натальи Ласточкиной и Дмитрия Губанова. При повторном рассмотрении дела в качестве гособвинителя Ванда Патенко вновь увидела Наталью Ласточкину, что ее весьма разочаровало. Она заявила отвод Ласточкиной, но судья Наталья Маненок это ходатайство оставила без удовлетворения.

Возможно, это совпадение, но громкое дело в отношении заместителя мэра Петрозаводска Евгении Сухоруковой, которую обвиняют в превышении должностных полномочий, тоже рассматривает судья Новоселов при участии гособвинителей Губанова и Ласточкиной.

Вплоть дол полной победы

– Ванда Феликсовна, наверняка, у вас есть собственная версия, объясняющая как и почему появилось «форелевое дело». Во время судебного процесса вы говорили, что была попытка рейдерского захвата отрасли, а вы просто мешали. Вы не изменили своей позиции?

– Нет, не изменила. Причин было несколько, но попытку рейдерского захвата я считаю основной. В 2007 году позиция Северо-Западного управления Росрыболовства заключалась в том, чтобы в мутном правовом поле быстрее выставить на конкурс действующие хозяйства и осуществить их рейдерский захват.

– А как повел себя в той ситуации глава РК Сергей Катанандов? Создавалось впечатление, что он не на вашей стороне.

– Я считаю, что он меня не защитил, он меня подставил. Мне кажется, он испугался.

– Вы хотите сказать, что в этой истории были замешаны столь серьезные силы, что испугался даже Катанандов?

– Да. Вы меня правильно поняли.

– Вы играли заметную роль в работе регионального отделения партии «Единая Россия», возглавляли предвыборный штаб, в общем, во многом способствовали созданию той политической реальности, в которой теперь приходится жить. Не жалеете? Вы изменили свое отношение к происходящему в стране или нет?

– За последние годы я сняла несколько розовых очков. Я сейчас другой человек. В «Единую Россию» я вступила в 2005 году, когда пришла работать в министерство сельского хозяйства. Кстати, я была членом компартии, работала в горкоме Петрозаводска, из КПРФ официально не выходила и между разными партиями не металась. Вы мне можете не верить, но в «Единую Россию» я вступала искренне, я верила Путину, я решила, что это партия должна быть правящей.

- Судя по вашему рассказу, вам пришлось испытать, насколько человек беззащитен перед системой. С другой стороны, вы принимали самое непосредственное участие в ее, если не создании, то укреплении. Не трудно с этим жить?

- Честно сказать, очень тяжело. Если бы была возможность что-то исправить, то я бы никогда не ушла из энергетики. Я ведь по профессии энергетик. Сейчас жалею, что ушла из профессии.

- Вы продолжаете борьбу. С чем вы не можете смириться?

- Я не могу смириться с тем, что со мной произошло. У нас город маленький, до меня доносятся отголоски разговоров, мол, что ей еще надо, и так год условно дали, меньше уже не дают. А меня незаслуженное наказание не устраивает, даже, если оно будет длиться один день, одну минуту. Я принципиально не пошла на условно-досрочное освобождение, так как оно подразумевает признание вины. Я честно, добросовестно отработала на это государство и не чувствую за собой никакой вины.

- Несмотря на свой опыт, вы нигде не работаете. Почему?

- Я прошусь на работу, но пока места, где бы пригодился мой управленческий опыт, в Петрозаводске не находится.

- Что бы вы считали своей победой?

- Полную отмену приговора и полную мою реабилитацию. Тогда я бы спокойно могла жить дальше.