Правда, как-то незаметно наша беседа свернула с официального курса, заставляя по-новому взглянуть на главного врача Республиканской больницы. Кто бы мог подумать, что Элиссан Шандалович  во время службы в армии был признан лучшим разведчиком Ленинградского военного округа.

— Элиссан Владимирович, как вы думаете, почему в генсовет «Единой России» выбрали именно вас?

— Честно сказать, для меня это тоже стало сюрпризом. Карелия — небольшой по численности населения регион, и, конечно, твердой уверенности в том, что кандидат от нашей республики войдет в состав генсовета, не было. Решение ввести меня в состав руководящего партийного органа прежде всего демонстрирует отношение к Карелии со стороны руководства страны. Далеко не каждый регион смог получить представительство в высших органах «Единой России».

Возможно, не последнюю роль в том, что была одобрена именно моя кандидатура, сыграла положительная оценка системы здравоохранения республики. В прошлом году в Республиканской больнице побывала министр здравоохранения России Вероника Скворцова. Выступая на карельском телевидении, она сказала, что наша больница — одна из лучших в стране. 

Помню, вместе с ней приехал руководитель Росздравнадзора Михаил Мурашко, который, откровенно говоря, заставил меня поволноваться. Михаил Альбертович — человек очень умный, с несколько угрюмым взглядом и критическим отношением к тем достижениям, которые обычно демонстрируют в регионах во время подобных визитов.

Мы, естественно, показываем наш сосудистый центр, который, и это признают наши коллеги и из Европы, и из Америки, соответствует мировому уровню современной медицины. В это время Мурашко отзывает в сторонку моего заместителя по хирургии и говорит: дескать, здесь у вас, конечно, все красиво, а покажите другую часть больницы, мол, там-то у вас что происходит? Вместе с руководителем Росздравнадзора мы обошли всю больницу. Конечно, у нас не все идеально в плане ремонта помещений, но приобретено хорошее оборудование, грамотно проводится лечение пациентов. Я смотрю на него, а он ходит с суровым видом, внимательно все осматривает, на лице нет даже намека на положительные эмоции. И уже в конце встречи выдает такое резюме:

Знаете что я вам, коллеги, скажу. Я, конечно, много по России ездил… - И замолчал. Я с коллегами уже приготовился к худшему.  А он продолжает: - Но я вам честно скажу. Я лучше больницы среди областных клиник не видел. Молодцы.

Мы все разом облегченно вздохнули. Для нас это было действительно значимо. У нас сложились прекрасные отношения с коллегами из Москвы, Санкт-Петербурга, с зарубежными светилами мировой величины. Республиканская больница поддерживает постоянную связь с медицинским институтом ПетрГУ, что позволяет развиваться в тесной взаимосвязи с научными разработками. В этом смысле высокая оценка руководителя ведомства, которое в силу специфики своей деятельности концентрируется на недостатках, а не на достижениях, добавляет уверенности в том, что мы движемся в верном направлении.

— Вы много лет возглавляли Медвежьегорскую районную больницу. Когда было сложнее —  тогда или сейчас?

— Я главным врачом стал очень рано — через год после окончания Петрозаводского университета, где получил образование врача-анестезиолога-реаниматолога. Когда я возглавил районную больницу, мне было 27 лет. Сейчас понимаю, насколько тогда мое представление о работе главного врача было наивным и далеким от действительности. Мне казалось, что главный врач — это лучший специалист больницы, который разбирается практически во всех областях медицины, в белом халате впереди всех идет на обходе и дает всем советы, как лечить, брать на операцию пациента или нет. Я, конечно, утрирую и иронизирую, но не слишком сильно.

Реальность оказалась, мягко говоря, иной. Очень быстро я понял, что главное в работе главного врача — так все организовать, чтобы в больнице было светло, тепло, чтобы были медикаменты, хорошее медицинское оборудование, вовремя платили зарплату, внедрялись инновации, обучались специалисты, проводились ремонты... 

Через неделю работы в должности руководителя Медвежьегорской больницы моя записная книжка, а тогда не было ни сотовых телефонов, ни смартфонов, была переполнена телефонными номерами служб, о существовании которых я в лучшем случае только подозревал, —  Водоканал, аптечные склады, энергетики, канализация, специалисты по вентиляции и тому подобное.  

— И с чего вы начали?

— С кровли. Надо же было придумать в условиях Карелии, где зимой горы снега, построить здание по южному проекту с плоской кровлей и огромными, продуваемыми всеми ветрами окнами. Каждую зиму тающий снег с крыши проникал в больницу, создавая множество проблем. Мне удалось найти средства, материалы, организовать рабочих, и первой моей хозяйственной победой стала двускатная крыша, которая, кстати, до сих пор жива-здорова, во всяком случае не протекает. Другим моим открытием стало то, что руководителю необходимо иметь за спиной команду профессионалов, постоянно чувствовать поддержку и понимание коллег.

— Как вы рискнули в 27 лет взять на себя такую ответственность?

— Энергия била через край. Я получил прекрасное образование, моим учителем был Анатолий Петрович Зильбер, который предъявлял к нам очень высокие требования. Да и армия научила не бояться трудностей. Все же за плечами была армейская разведка.

— А в разведку вас как занесло?

— Абсолютно случайно. Нас, «зеленых» призывников, привезли в поселок Саперная Ленинградской области, расположенный на Карельском перешейке. Это бывшая финская территория, очень красивые места. В казарме, где мы жили, в прошлом располагалась финская разведшкола. Нас собрали в штабе дивизии, куда пришли командиры других частей присмотреть себе солдат. Помню, заходит крепкий мужчина и грозно нас окликает: мол, спортсмены есть? Нас человек сорок, мы притихшие сидим, признаков жизни не подаем.

Он повторяет вопрос, только еще более суровым голосом. Я поднимаю руку. Он спрашивает: «Какой вид спорта?» — «Горные лыжи, — отвечаю. — Я в Медвежьегорске спортивную горнолыжную школу окончил и неплохо катался». Он мне: «Садись, не нужен». Но других спортсменов не оказалось. Он от безысходности снова ко мне обращается: мол, горнолыжник, пошли со мной.

Собственно говоря, так я попал в армейскую разведку. Если в первый раз на турникете подтянулся восемь раз, то спустя два года мог подтягиваться столько, сколько нужно. Я научился стрелять из разных видов оружия, метать нож, выживать в любых условиях, прекрасно ориентироваться, а главное, мгновенно реагировать и находить выход из самой сложной ситуации.

Каждый год в Ленинградском военном округе проводились соревнования на лучшую разведгруппу и лучшего разведчика. Наша разведгруппа заняла второе место, а я был признан лучшим разведчиком округа. Вечером ребята из спецназа, раза в два мощнее меня, стали задираться: мол, лучший разведчик, давай на спарринг. Мой друг Валера Шапкин, чемпион Эстонии по боксу, не растерялся: дескать, зачем сразу с лучшим, давай сначала с худшим сразись. На этом история и закончилась, а я в очередной раз понял, как важно иметь верных друзей.

В общем, разведка меня закалила и морально, и физически. Медвежьегорской больницей я руководил 19 лет, но все эти годы продолжал работать практикующим врачом. В Республиканской больнице начинать было проще, так как у меня уже был опыт, хотя, конечно, уровень проблем несравним с районной больницей. Но, я считаю, мне очень повезло с коллективом.

— Почему вы еще и депутатской деятельностью стали заниматься? Вам что, в больнице проблем мало?

— В депутаты я пошел точно не от переизбытка энергии, — искренне рассмеялся Шандалович. — Я ведь и в Медвежьегорске не раз избирался депутатом и городского, и районного совета, был даже председателем горсовета. Но всегда занимался депутатской деятельностью на неосвобожденной основе. Мне кажется, что я могу изменить ситуацию, как минимум на нее повлиять. Наверное, это ощущение внутренней неуспокоенности заставляет меня заниматься еще и депутатской работой. Тем более что она приносит конкретные результаты. Например, при принятии бюджета мы с моими коллегами по фракции «Единая Россия» добились выделения 30 миллионов рублей на приобретение автомобилей скорой помощи, что позволит решить давнюю проблему с их нехваткой.

— Элиссан Владимирович, какие сейчас требования время предъявляет к врачу и  депутату? Как бы коротко сформулировали ответ на этот вопрос?

— Врач не имеет права на ошибку, так как в его руках человеческая жизнь, а депутат не должен иметь права на ошибку, так как от его взвешенности, мудрости, умения отстаивать позицию порой зависят судьбы сотен и тысяч людей. Сейчас эпоха быстрых и профессиональных решений. Время словно закручивает тебя в водоворот событий, но твоя задача — в этом вихре не утратить самого главного — понимания ценности каждой человеческой жизни.