Родина российской металлургии
Известно, что историческую славу Фоймогуба снискала себе еще в 1666 году, когда новгородец Семен Гаврилов построил в деревне Спировка, входящей в Фоймогубу, медеплавильный завод.  Через семь лет предприятие перешло  немцу Марселису, который к нему добавил  железоделательные и меднолитейные заводы на местной руде в деревнях Кедрозеро, Лижма и Усть-Река.  Можно сказать, вся российская металлургия зарождалась  на этом маленьком пятачке.  К 1675 году  их унаследовал  датский подданный купец Андрей Бутенант.

– На рубеже веков именно эти заводы именовали олонецкими. Действовали они весьма успешно, в начале века выпуская более 22 процентов  всего железа государства, - рассказывает научный сотрудник Национального музея Михаил Данков.

 

–  В 1702 году Бутенант выполнил большой государственный военный заказ на поставку армии царя Петра 100 орудий, 85 тысяч ядер и нескольких тысяч железных лопат для строительства Петербурга и осадных работ у шведских крепостей. Стоимость заказа составляла огромную по тем временам сумму в 20 тысяч рублей (для сравнения: весь государственный бюджет России составлял тогда 7 миллионов рублей).

Однако Бутенант не только не получил своих денег, но и лишился собственности. Летом 1703 года  на олонецкие заводы прибыл губернатор санкт-петербургский и ижорский Александр Данилович Меншиков  и  объявил промышленнику  государев указ, по которому его заводы отписывались в казну, а специалисты и оборудование переводились на устье Лососинки, где осенью 1703 года ударными темпами стал строиться будущий  Петровский завод.

 
Бутенант, несмотря на все его мольбы к царю и вельможам, никакой компенсации не получил и через несколько лет умер в бедности. Заводы в Фоймогубе, Кедрозере, Лижме и Усть-Реке зачахли, производство там прекратилось.

Между тем, как полагает историк, все могло сложиться иначе. Именно Фоймогуба, центр заводов Бутенанта, большой поселок, где жил он сам, немецкие и голландские инженеры, мастера и рудознатцы, где были домны, литейные дворы, кузницы, лавки, склады, пристани и даже лютеранская церковь, мог вырасти в сегодняшний промышленный и административный центр края.

Сватья всем
Старинное  заонежское поселение, первое письменное упоминание о котором содержится в Переписной окладной книге Обонежской пятины за 1496 год, ныне  маленькая деревня, в которой несколько десятков жителей. Здесь нет почты, амбулатории, сюда не заглядывает  рейсовый автобус...
– Жалеете, что ваша деревня не стала  столицей?  – спрашиваю  местного  краеведа Алевтину Константиновну Акинфину.

–  Нет. Да и о чем жалеть?! Наша деревня и так имеет славную историю, а люди  больше вспоминают недавние времена, когда еще совхоз «Прогресс», как говорится,  не «прогряз», здесь была работа, и более тысячи человек жили в Фоймогубе и окрестных деревнях и растили детей и заботились о своей земле.
Алевтина Константиновна о Фоймогубе знает практически все, хотя сама она не местная, родилась в лесном поселке Узкие Салми, которого давно уже нет на карте Медвежьегорского района.
– Приехала сюда 40 лет назад, никого знакомых не было, а теперь полдеревни – мои сваты, –  смеется она.  – Муж рассказывал, что он с сестрами чаевничал, когда одна из них, посмотрев в окно, сказала: «Вон девчонка приехала киномехаником». День был дождливый, а я в черных босоножках-плетенках, в белых носочках прыгала по дороге,  выбирая места повыше да  почище: искала квартиру, где можно встать на постой. А Коля  только косу мою заметил  и влюбился с первого взгляда.

 
Вышла за него замуж. Вместе вырастили  троих сыновей. Они  уже взрослые, разъехались по всей Карелии: Лоухи, Кедрозеро, Ругозеро. А она здесь. Всю жизнь проработала в Доме культуры, последние двадцать лет   директором и библиотекарем в одном лице.

Человек любопытный и любознательный, она заинтересовалась историей Фоймогубы,  стала собирать материалы, записывать воспоминания, организовала музей деревни, экспонаты для которого собирали всем миром. На каждой вещи  – табличка с именем дарителя.

– Наверное, самое ценное у нас в музее  – железная лопата с деревянной ручкой.  На ней видно клеймо: сделана в Швеции, в 1770 году. Явно  попала сюда еще во времена Марселиса и Бутенанта. 

 
А музей меж тем каждый год пополняется новыми экспонатами: – На чердаке нашел долбленое корыто. Принести? У меня сохранилось покрывало, которое вязала бабушка… Все надо, все история деревни.

ТроеБорье
– Художник  Борис Акбулатов со своей женой, писателем Галиной Скворцовой, купили в Фоймогубе дом под дачу и стали приглашать к себе друзей- художников на пленэр,  –  рассказывает Алевтина Константиновна. – Я шла с коромыслом за водой, а Борис Поморцев работал над пейзажем.

Остановилась и залюбовалась:  «Какая красота, а мы живем тут и не замечаем. Все в хозяйственных делах, бегом да бегом… Не подарите нам в библиотеку картину?»– спросила его. 

Видимо,  вечером три Бориса –  Поморцев, Кукшиев и Акбулатов –  и Галина Георгиевна обсудили  нашу проблему. А время тогда было тяжелое: нулевые годы, все закрывалось и Дом культуры с библиотекой висели на волоске. Тогда они предложили открыть деревенскую картинную галерею, грант  выиграли –   мы отремонтировали  помещения, а они свои работы подарили.  Потом   художник  Александр Афонин со  студентами Российской  академии живописи, ваяния и зодчества Павлом Бурнашовым  и Андреем  Дуреевым приезжали сюда рисовать. По окончании экспедиции устроили выставку своих работ. Деревенские в восторге: «В каком крае живем»!
Постепенно наша «малая Третьяковка» стала пополняться новыми работами карельских и российских художников,  есть у нас и картина  русского итальянца Павла Чахотина.

Дмитрий  Москин провел у нас мастер-класс, учил детей вырезать деревянные игрушки.  Актриса театра «Творческая мастерская» Лидия Побединская поставила  за неделю с нашими детьми  спектакль  «Муха-Цокотуха», участники «Школы мастерства» из Марциальных Вод  делились своими секретами.  
И другие охотно участвуют в жизни деревни.  Организатор спорта в Петрозаводске Владимир Федорович  Захаров с 2003 года проводит  в Фоймогубе День физкультурника, и Дмитрий Евгеньевич Кузнецов из Санкт-Петербурга  ему помогал организовывать  соревнования.

Теперь летом и дня не проходит, чтобы кто-нибудь не приехал  в картинную галерею.

Вот такое «троеБорье» устроили здесь три Бориса: и картинная галерея появилась, и интересные события происходят, а главное,  на свою землю люди посмотрели иначе.

Кстати, Фоймогуба  очень чистая деревня. На траве   не увидишь ни бумажки, ни пустой бутылки. За чистотой здесь   следят всем миром.

Женщина - праздник
Гостеприимство – отличительная черта заонежан. Куда бы ни заглянули, везде чай предложат. А  Клавдия Федоровна Ряскина  не только у себя за стол посадит, но и в гости со своими пирогами и калитками придет. Она известная стряпуха. 40 лет заведовала сельским клубом и на все праздничные  чаепития несла свою выпечку.

– Культура всегда была с протянутой рукой, –- сетует она. – А людям надо создавать хорошее настроение.

Правило  про хорошее настроение она вывела из собственной жизни. Ей и четырех лет не было, когда в Фоймогубу, в самом центре Заонежского полуострова, вступили  финские  войска.  На горе в клубе устроили штаб, под горой – тюрьму. Помнит, как забилась под кровать,  когда в избу зашли солдаты. Они стали бить дедушку, а она  онемела от ужаса.
Сейчас Клавдия Федоровна как малолетняя узница  концлагеря получила однокомнатную квартиру в Медвежьегорске, там и живет зиму, а в апреле,  как только  солнце начинает пригревать, с кошкой и продуктами перебирается в родную Фоймогубу.  Придет время –посадит огород, потом окучит картошку –  скучать некогда. Все умеет, за любую  работу берется. Мама ее,  Екатерина Петровна, Спящая, была знаменитая свинарка, участница  Выставки достижений народного хозяйства СССР,   орденоносец.
– Ее частенько вызывали на совещания, – рассказывает Клавдия Федоровна. – Я еще в школе училась. Мама  уедет,  а я за ее свинками ухаживаю,  кормлю их. А однажды свиноматка начала пороситься, пришлось принимать поросят, хорошо,  что видела, как это надо делать. Отец у меня тоже был мастеровой. До «финской» войны  в Шуньге на партийной работе был, потом его призвали в армию. Попал в окружение, хоть и вышел, но   свои арестовали  и сослали  в Норильск.. В 1946 году  отца  отпустили, но  он еще год там работал, деньги на  обратную дорогу зарабатывал.
В общем, туда – за казенный счет, а оттуда – как сам сможешь… Он смог вернуться к жене и троим ребятишкам.   Работал председателем колхоза, бригадиром, строителем.

– Наши люди заслужили и хорошее отношение, и уважение, и праздники,  – убеждена Клавдия Федоровна Ряскина, вот и   старается как может  сделать жизнь земляков хоть чуточку светлее и радостнее.

Воздух родины – он особенный
Постоянных жителей в Фоймогубе немного, чуть больше пятидесяти. Трое работают в совхозе «Толвуйский», трое – в рыбном хозяйстве, есть  соцработник, продавец, библиотекарь-директор клуба, на лето Медвежьегорский молокозавод нанимает трактористов на заготовку сена, вот, пожалуй,  и все. Медика нет,  скорая  - в ближайших 25 километрах, в Великой Губе, почта приезжает по субботам.  Но жизнь в несостоявшейся столице не остановилась.

Сергей и Ольга Богдановы оставили квартиру  в Костомукше детям и вернулись на свою малую родину в Фоймогубу. Купили небольшой домик, один из двух построенных в советские годы из мезонина дома купца Изотова. И теперь их хозяйство обрастает новостройками. На берегу   сияет новенькими бревнами банька, красивая и  удобная. Во дворе хозяин ставит сруб еще одного небольшого домика – для детей и внуков, которые  приезжают в гости. Он обустроил и деревенский родник, чтобы машины не подъезжали слишком близко,  поставил симпатичную изгородь, смастерил скамеечку, столик. Но самое удивительное, что Сергей Анатольевич вовсе не строитель, а водитель,  в Костомукшсом ГОКе работал до пенсии.  А дома строит, причем  без помощников, один.
– Как  же вы бревна на высоту один поднимаете?–  интересуюсь  у мастера, а он отмахивается: – Наши предки и не такие здания строили.
Не знаю, какой  технологией он пользуется, но бревна ложатся красиво, один к одному. Определенно, умение его — генетическое, не зря же заонежане на весь мир прославились своим  деревянным зодчеством.  И таланты в землю не зарыты!  

Как-то в клубе устроили выставку рукоделия. Почти все местные женщины принесли свои изделия: вязаные коврики, носочки, салфетки, а Ольга Яковлевна, жена  Сергея Анатольевича, принесла вышитые картины.  Мастерски сделанные. И опять же, Заонежье издавна славилось искусными вышивальщицами,  вот и бабушка Ольги Яковлевны,  Пелагея Григорьевна Брель, участвовала в выставках, получала медали.   Успехи земляков здесь помнят,  да и вообще, хорошее не забывается. Дед  Ольги Яковлевны,Василий  Брель, приехал в Заонежье из Белоруссии, увидел, как косят здесь траву косами-горбушами, удивился: неудобно же, спина согнута, устает быстро. И показал, как делать косу-стойку, научил ею косить. По сию пору  фоймогубцы ему благодарны, хоть давно уже и нет его на земле.

Меж тем Ольга Яковлевна  другую моду завела — на красивые палисадники.  У нее  и лобелия, и гипсофила цветут, у соседей –  пестрые клумбы, а  она еще и бабочку деревянную расписала для хорошего настроения –то на стену дома повесит, то  к деревцу пристроит.  

 

 
Родословное  древо
Но не только Богдановы вернулись жить на свою малую родину. В  Фоймогубе таких семей несколько.  В доме Веры Александровны Васильевой (Малышевой)  – необычное дерево  – родословное, на всю стену.  Род Малышевых  богат. У мамы с папой, Клавдии Петровны и  Александра Андреевича,  было 8 детей, и всех они  на ноги поставили.  Николай Александрович Малышев  работал  председателем Высшего арбитражного суда Карелии, Иван Александрович из трактористов   дорос до   директора совхоза «Прогресс»,  Виктор Александрович был  бригадиром в опытном хозяйстве в Вилге... В  общем,  везде Малышевы   на виду!

Вера Александровна уже три года в Фоймогубе: – Здесь благодать!  – утверждает она. – Летом огород, теплица, свои овощи. Есть кот, кошка, собака  разве что еще курочек завести... Никакого уныния на этой земле быть не может, а что касается болячек, так родные мне  лекарства на полгода вперед привозят!  
Малышевы — порода крепкая и талантливая.

Тетушке Веры, Александре Андреевне Мачатовой,  уже 81 год, а она с утра уже в лес  сходила грибы посмотреть. В ближайших  планах – рыбалка на лесном озере  с внуком, он поможет  перенести  алюминиевую лодочку.
Неторопливо рассказывает  она  о своей  нелегкой жизни, как сына растила, как встретила  своего второго мужа — замечательного человека.  И вдруг: – Сон мне странный приснился. Спировка перед глазами, по погоде, как в ноябре. Холодно, моросит, а мне в пещеру надо...  Все сразу затаились, слушают.  Ну талант рассказчицы у нее от мамы — сказительницы Марии Яковлевны Малышевой. В  книге  «Сказки Заонежья» опубликованы  записанные от  нее фольклористами  «досюльные»  песни  и старинные сказки. Ну а  несколько лет назад  Алкетина Константиновна Акинфина записала от Марии Яковлевны 240 частушек.  Маленькие  правнуки Александры Андреевны  могут гордиться: не у каждого  прапрабабушка  –  сказительница!

В деревню!
Возвращаются в деревню люди старшего поколения, а молодежь  уезжает.  
Наталья Ивановна и Владимир Андреевич   Спящие всю жизнь хозяйство держали, чтобы детей выучить. В самые беспросветные нулевые, когда ни работы, ни зарплаты не было,  Владимир Андреевич  шил дома рабочие рукавицы.

– Продам на 300 рублей — и деньги в Петрозаводск, детям.  Каждую копейку берегли. Зато всех детей выучили. Кто техникум окончил, а Аня –   педагогическую академию,  преподает  в Петрозаводске,  в  национальной школе.

– Нравится? – спрашиваю у нее.
– Очень!
 – А в деревню только летом приезжаете?
– Я бы с удовольствием сюда вернулась, была бы нам с мужем  работа...
Вот так и живет сегодня Фоймогуба – несостоявшаяся столица. Ни о чем не жалеет, работает, на себя рассчитывает и  бережет красоту. Эх, по таким  правилам  жили бы столицы!