03 марта 2014, 12:52

Зимние забавы: опасные, но увлекательные

Зимние забавы: опасные, но увлекательные

Нашему читателю настолько понравился рассказ Екатерины Логвиненко о финских санках, что он не поленился вспомнить и рассказать о событиях своего детства: как они катались и на этих самых финских санях, и на лыжах, и даже… Большая просьба: не повторяйте того, что творили Вадим Волков с друзьями! И уберите от экранов детей! Итак…

В детстве, живя на Пушкинской, мы с пацанами нашли сломанные финские сани. Кое-как починили — веревки, проволока — и поехали вниз с горки, которая идет вдоль лестницы, ведущей к Публичке.

Посередине горки под сани попался аццкий корень, судя по всему, акации. Сани — в хлам, мы — в восторге и в сугробе.
Кстати, в те времена такие санки мы брали напрокат в Парке культуры и отдыха. Там еще каток был, маленький домик проката деревянный и все стоило какие-то смешные копейки. В залог, помню, часы оставляли вместо паспорта.

Две пары саней, несущихся вниз от нынешнего бара «4 икса» к озеру наперегонки — вот это да, вот это было страшно! Особенно для случайных прохожих. Под куртки одевали по паре свитеров, чтоб не так больно падать было. Я еще надевал сверху батину старую, синюю, «гаражную» куртку – какая там хоккейная защита! И рядом не стояла…

Команда гонщиков – 3 человека: один сидит впереди, сзади на полозьях двое. Управлять сложновато было, но скорость приличную брали…
Самый попс был в том, что если падение с санями было неизбежно, то те, кто стоял на полозьях, теоретически успевали спрыгнуть. А вот «капитану», сидевшему впереди, такой финт удавался крайне редко. Поэтому мы «считались», кто будет падать в следующий раз.

Тогда я почти каждый вечер гулял с нашей немецкой овчаркой, Алдоной, на набережной. К слову, имя собаке наша семья придумала сама – нам было сказано, что кличка должна быть создана из имен ее родителей – Ондра и Алан. Мы промучились несколько дней, в итоге гордо «родили» Алдону. Через пару лет в каком-то фильме по ЦТ женщину звали именно так – кто ж знал, что это реально существующее немецкое и литовское имя…

Так вот, на прогулку с собакой я брал с собой свои заслуженные санки – совершенно обычные, советские, на железных полозьях и с сиденьем из деревянных плашечек, пары из которых уже не хватало – боевые были сани… Длинный поводок привязывал к саням и надо было только крикнуть: «Алдона, вперед»! И все – вдоль всей набережной, со свистом, снег в лицо, мелькают фонари, люди, другие собаки, небо, озеро – все смешалось! Потом меня таким же макаром прокатил молодой парень-лыжник. Сам предложил – он был спортсменом, за спиной таскал рюкзак с гантелями для нагрузки – вот я к нему и привязывал все тот же прочный Алдонкин поводок.

Потом на очередной день рождения мне подарили одно из самых лучших изобретений для зимних видов спорта – мини-лыжи, мы их называли «миники» — батя урвал где-то в командировке, видимо. Чуть длиннее стопы, полностью из пластмассы, темно-синие – мечта! Вот только на них почему-то не было крепежных ремней, как нынче на сноуборде. Выкрутился просто – из недр стенного шкафа добыл старые мамины босоножки, снял с них ремешки с застежками и вуаля! И пофиг, что ремешки были белые, главное, подошли по ширине и длине.

Так вот – вдоль все того же спуска к набережной от площади Кирова по левой стороне в парке была зимой всегда проложена лыжня. «Миники», лыжные палки, собака и – вниз! А надо сказать, что голая пластмасса мини-лыж скользила ой как хорошо… Короче, до конца лыжни я доезжал редко – мешали частные встречи и жаркие объятия с березами, сугробами и, собственно, собакой, которая после каждого падения считала своим долгом покусать за ноги, нещадно трепля единственные болоньевые штаны для гуляния и зимней физры в школе.

Во время уроков физкультуры мы несколько раз ходили на лыжах в парке на набережной. Наматывать круги было не сильно интересно, поэтому в какой-то раз мы отыскали в глубине парка отличный трамплин с небольшим участком для разгона. Казенных школьных полупластиковых лыж было не жалко, поэтому летали мы так, что при приземлении лыжи отлетали в одну сторону, а сам с палками в обнимку – в другую. Хорошо, что наш Леонид Алексеич (Леонид Алексеевич Бабушкин, физрук, позже – директор школы № 29, спасибо Вам за все) ничего не знал об этих полетах. Хотя, может, просто не говорил?
В ближайшие после полетов выходные я на этом самом трамплине торжественно сломал Гошкины деревянные «дерибасы», доставшиеся, видимо, от деда – он даже не обиделся (все равно – прости, Гоха, еще раз).

На тот момент из своих «деревяшек» я уже вырос, пластик был дорог и дефицитен, а школьные домой не давали (и правильно делали). «Миники» же от интенсивного использования треснули вдоль, а купить подобные, опять же, было нереально – дефицит, однако.

Будучи помладше, мы с пацанами любили горку напротив Дома физкультуры, нынешней «Акватики». Лыжи, чаще санки – проще нести (закинул на плечо, как рюкзак), удобней ехать – плюхнулся животом на них, руками оттолкнулся и понесся! Тормозить можно носками сапог или в сугроб – как успеешь. Псевдокроличья ушанка сползает на лоб, одна варежка потерялась где-то посередине спуска – есть в жизни счастье! Синие шерстяные штаны, связанные бабушкой, к концу гулянки превращались в ледяной панцирь, который не гнулся, не ломался, да и дома с трудом снимался. Сушили их на батарее – а то вдруг до завтра не высохнут? В чем гулять-то? На белой батарее потом оставались синие разводы, и мама, вздыхая, вытирала их влажной тряпкой. Бабушка за вечер могла легко связать новую варежку взамен потерянной, даже из той же шерсти (оставался ведь еще маленький клубочек, да?), так что экипировка была на высоте!

Хоккей у нас как-то не прижился. Хотя у меня дома было три клюшки – деревянная вратарская, маленькая детская и крутая, из стеклопластика вроде. Несколько раз играли, кому-то засветили крепко шайбой, кому-то той самой крутой клюшкой – в общем, не покатило. Мы и в футбол-то летом нечасто гоняли, больше нравился «квадрат», «вышибалы», «в попа» но об этом позже.

Была еще парочка даже не игр, а, пожалуй, мелкого хулиганства. Сейчас, вспоминая об этом, корю себя каждый раз – и как нам такое в голову пришло? НЕ ПОВТОРЯТЬ!!!

По Пушкинской вверх движется КАМАЗ. Проезжая памятник «нашему всему», водитель едва не ловит инфаркт – с тротуара трое мелких гадов бросают ему в лобовуху по снежку. Визг тормозов, густой мат из кабины, слышимый даже из-за закрытых автомобильных стекол, и мы мелкими бесами удираем во дворы. Вот идиоты, да? Да…

Благо, проделали мы такое непотребство только единожды, такого интенсивного автотрафика, как сейчас, тогда не было, КАМАЗ ни в кого не врезался… Обошлось, в общем. Прости нас, дурачков мелких, водитель!

И еще – «колбаситься». Это не в клубе, конечно, отжигать. Все просто и очень опасно, чем и привлекало. НЕ ПОВТОРЯТЬ!!! Во двор въезжает грузовик. Пропускаешь его и резко ускоряешься, догоняешь сзади и цепляешься за кузов. Нужны плотные варежки или перчатки и скользкая обувь и все – ты «колбасишься» за машиной, сколько можешь.

Однажды «ЗИЛ», ехавший на стройку здания налоговой на набережной Варкауса, рядом с нашей школой, дал газу по прямой. Представляете 40-50 км/ч (примерно, конечно) на ногах по обледеневшей дороге? Мне тогда показалось, что все 100 я выжал на своих любимых кроссовках «Le Café», кажется, так назывались. На повороте я элегантно оторвался от кузова и не менее элегантно закувыркался по обочине. Хвала небесам, ничего не сломал, только лицо поцарапал и даже по нему от водителя не получил – он нас не заметил. В общем, тот еще адреналин.

А здание налоговой на Варкауса, к слову, щедро полито кровью моего одноклассника – мы там на переменах в «ляпы» играли – он сверзился с бетонного блока и даже на пару минут амнезией приболел (Денис, привет)…

На подходе – весна, так что и до весенних забав моего детства – недалеко. Только дурачеств наших не повторяйте и детям о них не рассказывайте, пожалуйста. Дурной пример-то заразителен, говорят…