История дома-музея, история деревни Кубовская Пудожского района не так просты, как может показаться на первый взгляд. Известна эта деревня еще со времен Ивана Грозного. Впервые она упоминается в писцовых книгах 1582-1583 годов.

С давних времен у нее два имени: официальное — Кубовская, скорее всего названная по имени первого поселенца Кубаса или Кубаря, и бытовое-разговорное: Усть-Колода, по месту расположения деревни, находящейся у устья реки Колода при впадении ее в Водлу. Любопытно, но оба названия прижились и вот уже более четырехсот лет прекрасно сосуществуют.

Кубовская — родина моего мужа Ивана Шлямина. Вместе с семьей мы переехали сюда летом 1951 года и прожили здесь многие и многие годы. 22 года я работала в школе и 4 года - председателем Кубовского совета, конечно, интересовалась ее историей и хорошо знала ее жителей. Судьба деревни мне не безразлична.

Деревенский священник
Представление о том, что в далекие времена здесь, в глухом краю, жили дремучие люди - абсолютно неверно. Известно, что в 1888 году на пожертвования жителей деревни построили церковь в честь иконы Смоленской Божьей Матери. И надо заметить, построили неплохо. Эта церковь теперь признана памятником архитектуры.

Недалеко от нее поставили двухэтажный дом для священника. Им стал Владимир Косьмич Звероловлев. Он окончил Петрозаводскую духовную семинарию и был направлен в Усть-Колоду.

Здесь отец Владимир организовал воскресную школу, ставшую в 1890 году церковно-приходской. Он преподавал историю, церковное пение, географию. А русский язык и математику вела дочь священника из деревни Водла Валентина Михайловна Фомина.

С ней я познакомилась в годы Великой Отечественной. Тогда она работала воспитателем в интернате в Кривцах, а затем мы встретились снова в Пудожском педагогическом училище, где она тоже была воспитателем, а я студенткой.Она-то мне и рассказала, что Владимир Косьмич еще и лечил мирян, но в 1933 году был арестован и оказался в питерских «Крестах».

Там вместе с ним оказался наш сосед по Кубовской Петр Савин. Он рассказывал, что сам попал, якобы, за драку, в которой мужики решили проучить колхозного бригадира, но священник в ней не участвовал, значит, не виновен. Однако сидел вместе со всеми в камере.

Его часто допрашивали. Сильный был мужчина. Уже в солидном возрасте он пешком по проселочным дорогам из Ленинграда возвращался в Кубовскую через Вытегру.

Валентина Михайловна Фомина говорила, что у Звероловлева было пять сыновей, и когда его репрессировали, дети отказались от отца и уехали. Он же в Кубовской жил до последних дней и был похоронен на деревенском кладбище.

В 1936 году деревенскую церковь закрыли. Все ее убранство сожгли, но часть икон местные жители сберегли. Я видела их у Якова Омелина – перевозчика через реку. Он в своем доме выделил специальную комнату, и деревенские бабушки приходили вечерами туда молиться и даже крестили детей.
Церковь же была переоборудована в клуб, стали показывать фильмы и проводили концерты. В доме священника разместился сельсовет.

Кубовская начальная
Но начинание Звероловлева — школа — продолжало работать. К тому же в 1909 году в Усть-Колоде было открыто еще и одноклассное училище, а после революции — начальная школа, где преподавали учителя, которых деревенские жители вспоминали добрым словом спустя десятилетия. Ученикам средних классов приходилось ходить пешком за 22 км по глинистой дороге в Кривецкую семилетку. Неделю жили в интернате, на выходные возвращались домой.

В 1951 году я стала работать в начальной школе в Кубово. Перед новым учебным годом мы (учителя и технички) своими силами сделали небольшой ремонт, а на следующий год пришлось помещение на первом этаже переделать в класс, так как школа была переполнена, дети учились в две смены. А еще через год построили новую школу в поселке Кубово, в деревне осталась только начальная двухкомплектная.

Так выглядят сейчас здания старой и новой школ.

Шло время, менялись учителя. О каждом, кто учил, воспитывал, занимался с ребятишками, могу сказать только добрые слова.

На все руки
Тяга к знаниям, стремление к красоте и гармонии — в крови кубовских жителей. В 1951 году, когда мы переехали в родительский дом, в деревне было 59 домов, из них 10 — двухконечные, 12 —двухэтажные, многие с галереями, с покрашенными карнизами, с резьбой. После войны появились еще 42 дома, все они были построены традиционно.
Некоторые старинные дома стоят и теперь. Самый старый — дом Омелиных, 1888 года, — памятник архитектуры. Наш дом, вернее, родителей моего мужа, уже пережил столетие, тоже памятник деревянной архитектуры.

Дом Шляминых

У домов со двора деревенские жители пристраивали «заднюху» — домик, в котором на печке варили еду для скота. Рядом устраивали колодец, чтобы не носить воду с реки.
Мастерство, умение были в цене. Каждый делал свое дело на совесть. Никита Иванович Льдинин служил еще в царской армии, играл в царском духовом оркестре, имел награды, в том числе Георгиевский крест, а вернулся в деревню - стал мастером на все руки: изготовлял охотничьи лыжи, делал свистки для охотников, шил любую обувь из домашней кожи.

Еще один умелец, Василий Гаврилович Солдаткин, обрабатывал шкуры для шуб, обуви, делал дровни для возки сена и дров. Были в деревне бондари, лодочники, портнихи, ткачихи, а Таисья Александровна Крысанова даже катала валенки из домашней шерсти.

Лидия Антоновна Савина работала в пекарне — вкус ее булок и хлеба запомнился на всю жизнь. Кузьма Андреевич Фофанов мастерил дровни, санки, дуги, коромысла. Были в деревне плотники и строители, одним словом, умельцы. Жили своим трудом и смекалкой. Иван Алексеевич Шлямин за жизнь построил себе дом, 3 бани, разные хозяйственные постройки и сшил лодку.

В деревенской кузнице не только подковывали лошадей, но делали предметы домашнего обихода: тушилки, трубы самоварные, таганки, грабли, большие щипцы для бань (ими брали камни из печки-каменки и грели ими воду в бочках и лоханках), запчасти для сохи и плуга, бороны, гвозди и многое другое.
Была в деревне и мельница, а кто не мог возить зерно туда, молол на жерновах, их в деревне было несколько, я тоже пользовалась. Были гумна, хотя немного, я застала одно, моего свекра. Рядом с ним находился овин, в нем печка. Ее топили, а на жерди развешивали снопы ржи, пшеницы, овса, ячменя, гороха и сушили. Их потом на гумне расстилали по полу и привузами молотили. После зерно веяли, освобождая от мякины. Она тоже не пропадала — шла на корм скоту.

Все в крестьянских хозяйствах было продумано. Даже родник недалеко от деревни хозяйки использовали. Холодильников в те времена не было, поэтому они хранили в его холодной воде сбитое масло.

Его чистили, поэтому он не замерзал. Теперь люди, приезжая на праздник Смоленской Божьей матери, набирают воду из родника, считая ее лечебной. Видно, труд жителей Кубовской и сделал ее такой.

Свято место
Для людей была работа, значит, и жить было легче. Но шло время, и чья-то «добрая рука» сверху приказала скот пустить под нож, рабочих сократить, подсобное хозяйство ликвидировать. Тогда все новые постройки разобрали, началось планомерное уничтожение учреждений. Первым закрыли детский сад, потом перестали существовать клуб, библиотека, магазин, наконец, школа. В разные переделки попадала Кубовская, но теперь те, кто уезжал учиться, не возвращались домой. Остались в деревне старые да малые. Пустующие дома деревенские разбирают на дрова: ломать ведь не строить.

Коренной кубовчанин Борис Павлович Фофанов решил развернуть ситуацию.

Ему, в то время депутату райсовета, удалось добиться, чтобы в деревне был построен досуговый центр, где сами жители стали проводить праздники, концерты, выставки. Таким образом освободилась церковь Смоленской Божьей Матери, которую тоже отремонтировали, возвратили ей иконы. Миряне тут молятся, отмечают церковные праздники, заодно приходят к памятнику погибшим, он рядом с церковью.

Вековая лиственница

Возле храма была густая красивая роща из елок, сосен, лиственниц, но однажды ураган вырвал с корнями 13 деревьев, и стала роща редеть. Анатолий Павлович Савин обновил ее: высадил около 200 деревьев, а при входе на деревенское кладбище он построил часовенку.

Борис Павлович Фофанов в родном доме

.
Ну а Борис Павлович Фофанов организовал в своем родовом доме музей деревенского быта. Сегодня этот музей — филиал Пудожского историко-краеведческого музея им. А.Ф. Кораблева.

Его экспозиция рассказывает о жизни и быте жителей деревни Кубовская конца XIX – начала XX веков. Среди экспонатов – ткацкий станок, коллекция прялок, кровать с расписной спинкой, патефон с пластинками, деревенская утварь.

Часть этих вещей принадлежала родителям Бориса Павловича, часть принесли в музей земляки.

Но время безжалостно: дом постепенно ветшает, ему нужен ремонт. Ни Борису Павловичу, ни пудожскому музею это не под силу. Хорошо, что нашлись люди, которые понимают, что прошлое надо беречь, а не разрушать, не продавать, не забывать, ведь зная его, лучше строить настоящее.
Сегодня некогда многолюдная и богатая деревня пришла в упадок, в ней всего 31 постоянный житель: 24 взрослых и семеро детей. Но хочется верить, что найдутся люди, которые захотят вдохнуть жизнь в нее, ведь свято место пусто не бывает!

Александра Шлямина

Подготовила Ольга Малышева